На бегу - [13]
– Спасибо, пап.
Мужик махнул рукой.
– Сейчас картошечки наварим, как ты любишь, целенькой. Огурчиков достану и кабачков, тех, что еще мама купорила. Посидим, Новый год справим.
Мужчина обнял сына и прислонился лбом к его лбу.
– Ты молодец, молодец, что зашел. Я щас.
Мужчина открыл люк в полу и начал спускаться в погреб. Послышался звук стукающихся друг о друга стеклянных банок.
– Подсоби.
Парень наклонился, поднял трехлитровую банку с маринованными кабачками и поставил рядом на пол.
– Лестницу бы заменить, – рассуждал мужчина, поднимаясь обратно.
Они сидели рядом на скамейке, смотрели в окно. За окном крутила метель. Выл ветер, и в дальнем углу протяжно свистело. Часы начали отбивать. После двенадцатого удара мужчина сказал:
– Вот и справили, вот и славно.
– Пойдем, пап.
– Пойдем.
***
– Сколько он здесь пролежал? – спросила сухонькая бабка.
– Пару дней, наверно, – ответила крупная женщина в малиновом платке.
Они смотрели, как мужики вытаскивали из погреба мертвое тело.
– Ивановна к нему сегодня зашла пирожков занести. Дверь нараспашку, банка возле открытого погреба стоит, заглянула, а он там… готовенький.
– Пьяный, что ль был?
– Лестница прогнила.
– Сначала жена, потом сын, вот и собрались все там.
– Сын-то в новогоднюю ночь и помер, кажись.
– Пошли к Ивановне, еще поминки готовить.
Сила наполняет желанием взлететь, нестись куда-то с дикой скоростью, несмотря на преграды.
Знание прикасается к нам, мы замираем, затаив дыхание.
Радость превращает нас в веселый прыгающий мяч.
Печаль сворачивает клубочком.
Смирение опускает наши плечи.
Счастье разрывает на мелкие кусочки и развеевает по всему миру, чтобы досталось каждому.
Страх делает нас меньше.
Гнев заставляет дрожать.
Злость – зеленеть и становиться горьким.
Сочувствие вытягивает наши руки, открывает сердце и превращает в тихую волну.
Испуг выдает таблетку адреналина.
Стыд заливает краской.
Ярость стучит в ушах.
И лишь любовь, может делать с нами все что захочет.
Сон
В один день жара тридцать градусов, дождь, а потом снег. Падающие жемчужные капли дождя, скатывающиеся по зеленым листьям льдинки и еще яркое, слепящее солнце, как во сне. Может это и есть сон. Надо проверить. Если сон – то я могу изменить все в этом мире. Хочу розовых летающих кроликов. О, кролик! Это сон. Значит, я счастлива, рядом мой любимый, и мы будем пить чай прямо в этой беседке. А потом мы возьмемся за руки и будем летать в сиреневом небе, греясь в лучах солнца и кидаться скатанными в снежок облаками. Потом потрясем большую тучу, пробежимся по радуге, найдем в конце горшочек с золотом и сразу же забудем о нем, увлекшись поцелуями. После я проснусь, по-настоящему обниму своего любимого. И за чашкой утреннего чая не замечу на главной странице поисковика новости об аномальных погодных условиях, о редком оптическом эффекте, вызывающем сиреневый цвет неба, о кладе, найденном одним из жителей глухой деревни и о необычных животных, которых запечатлели на телефон туристы в городском парке.
Почти весна
Яркий рыжий свет заходящего солнца отражался в окнах домов. Рисовал замысловатые тени на солнечных пятнах от еще голых, непроснувшихся деревьев. Календарь давно показывал весну, но холодные ветры отказывались покидать город.
Она стучала каблучками по серому едва подсохшему асфальту и зябко кутала руки в длинный зеленый шарф. Резкий порыв ветра ударил вбок и на мгновение прервал мерный стук. Последовало несколько неритмичных ударов. Она ускорила шаг, и мелодия каблучков зазвучала канканом.
Зажужжало в кармане.
– Как ты там? – прозвучало в гарнитуре.
– Еле держусь, – тихо ответила она.
– Я встречу, – ответила гарнитура и отключилась.
Розовощекий здоровяк стоял у подъезда. Тонкая, словно струна, девушка подошла к нему, что-то сказала и начала оседать. Здоровяк подхватил и понес в дом.
– Пей, – сказал здоровяк, втискивая в окоченевшие бледные руки горячую кружку с бордовой жидкостью.
– Я не могу, это не мое, – запричитала девушка.
– Пей, это подарок. Подарок не обсуждается.
Она сделала глоток, обожглась, хотела выплюнуть в кружку, но под пристальным взглядом здоровяка проглотила.
– Горячо, – хрипло пожаловалась она.
Здоровяк прикоснулся к кружке, и она стала заметно холоднее. На одном дыхании девушка допила содержимое и протянула кружку здоровяку. Он втянул широкими ноздрями аромат, исходящий из кружки и блаженно произнес:
– Рождественский.
– Спасибо, – сказала девушка, кутаясь в полосатый плед.
На ее щеках появился легкий румянец, и кончики пальцев перестали быть синими.
– Не за что. По сути, это я виноват в твоих проблемах.
– Не клевещи на себя, с каждым могло случиться.
– С тобой не случается.
– Ну, так я умница, а ты всегда был вздорным.
– Я, пока тебя ждал, подборку фото сделал. Там цветы, пчелы, солнце. Хочешь посмотреть?
– С удовольствием.
Она взяла у него ноутбук, поставила на колени, запустила слайд-шоу и укуталась обратно в плед. Через минуту она словно заснула с улыбкой на лице, в комнате запахло сиренью и послышалось щебетание птиц. Яркие лучи солнца ударили в окно, освещая хоровод блестящих пылинок.
Здоровяк тихо вышел в коридор, обулся, накинул пуховик и беззвучно закрыл за собой входную дверь. У него было много дел на сегодня. Поймать взбунтовавшиеся зимние ветры, упаковать чемодан и отправиться в путь, оставив на тумбочке в прихожей подарок – большую банку отборного ледяного града.
