На арене со львами - [9]

— Шелли из Пентагона, будете говорить?

— Ладно уж! Но учти, Джейни, больше ни с кем.

Шелли заговорил немедленно.

— Рич, у меня тут одно соображение. Я счел своим долгом поделиться с вами.

— Угу, давайте.

Шелли вечно делился с Морганом ценными соображениями; он истово поверял Моргану все, что ни взбредет в голову.

— Ну так вот, новый президент, как вы знаете, либерал,— сказал Шелли,— и душегубы, с которыми я тут веду полюбовные беседы, не очень его жалуют, верьте слову, а, кстати, те, с кем им приходится вести дела на Капитолийском холме, — то же самое. Вы знаете, о ком речь.

— Ну-ну.

Морган успел вызубрить наизусть заголовок под нахальной рожей Хинмена: БЫВШИЙ ГУБЕРНАТОР ТРЕБУЕТ ОБУЗДАТЬ ПРОФСОЮЗНЫХ АКТИВИСТОВ.

— И так же настроены многие избиратели, хотя вам, Рич, я, естественно, мог бы этого и не говорить…— Гнать тебя пора в шею, думал Морган, только задницу ты и умеешь лизать.— …так вот что мне пришло на ум. Решая, кого назначить директором ЦРУ, президент не может все это не учитывать.— Шелли драматически понизил голос.— Он просто не может позволить себе назначить либерала.

— Да-да.

Морган знал, что не выгнать ему Шелли никогда, и никого ему не выгнать, даже Джейни, даже будь на то согласие профсоюза газетчиков, но порой он тешил себя, воображая, как хватает мучителя одной рукой за шиворот, а другой за штаны и пинком пониже спины вышвыривает на Кей-стрит, совсем как Уорд Бонд в ковбойском фильме Джона Форда. И Шелли у Моргана значился первым среди таких кандидатур.

— Ну, а иначе говоря, Рич, он должен посадить на это место человека, способного применять крутые меры. Человека, с которым могли бы ужиться те душегубы, с какими я тут беседую…

— Спасибо, Шелли. Мысль что надо.

Морган положил трубку. Лижущий задницу ей же наносит оскорбление, это — железный закон, в чем Морган убедился на собственном опыте, а опыт у него был немалый. Даром, что ли, я здесь торчу пятнадцать лет, думал он, чтоб после этого и понятия не иметь, чем будут руководствоваться, назначая директора ЦРУ. Ах вы, северяне разнесчастные, пробормотал он, обращаясь к Хинмену, ах вы, янки поганые, никогда вам меня не раскусить. Морган снова повернулся к машинке, невольно взглянув на желтый листок с просьбой позвонить Кэти Андерсон. Живуч, как кошка, но кто сказал это, где, когда? Он услышал слова явственно и тут же узнал голос. Одним щелчком все стало на место, словно вдруг прыгнула к нулю стрелка спидометра. Морган бросился к двери.

— Нат! — Она уже шла через отдел новостей, неся в руке бумажный стаканчик.— Келлер!

Он вернулся к столу и вызвал библиотеку. Бесплотный голос, сродни тому, который только что прозвучал у него в памяти, отозвался по внутреннему телефону.

— Соберите все биографические данные о Поле Хинмене. Соберите и передайте Джо. Срочно.

Нат поставила на стол кофе. В дверях уже появился Келлер.

— Это даже не снег на голову,— сказал он,— это целое землетрясение.

— Я еще не вполне уверен, но все сходится, решительно все. Президент из либералов, с одной стороны, а с другой— не занятый политикой сторонник жестких мер. Как будто даже сводит воедино оба крыла партии. Берт Беннет говорил, этот некто в прошлогодней кампании выступал против президента, а Хинмен, видит бог, выступал, уж это точно. Во всяком случае, сообщите наверх, пускай оставят в номере место на первой по- лосе, я с минуты на минуту дам туда свой материал. Пусть Джо готовит биографию Хинмена на две-три сотни слов, пристегнем в хвосте к моей статейке, если только я напал на верный след. Подсуньте этого предполагаемого кандидата Холперину, пусть как следует перетряхнет аэропорты и гостиницы,— я подчеркиваю: как следует. Посадить Уоттса на телефон, пускай пробует разыскать Хинмена там, где он по логике вещей должен быть, если его нет в городе. Всех прочих назад, к источникам информации, да скажите, что велено выжать все досуха. Поняли меня?

Келлер словно растворился, исчез.

— Нат…— Морган отхлебнул кофе, горячий и горький донельзя, как раз ему по вкусу,— давай мне снова сукина сына из Белого дома. И чтоб этот гад взял трубку первый — удружи хоть раз, а?

— Да ради бога.

Она торопливо пошла к своему столу.

Хинмен! Эта фамилия стучала ему в голову все время, еще немного, и он упустил бы его. Что ж, Шелли прав. Морган покаянно тянул ядовитый кофе. М-да, Шелли не сообщил ему ничего нового: Шелли всего-навсего дал нужное направление его мыслям. Шелли всего-навсего сделал самое главное. теперь и на улицу-то мерзавца не вышвырнуть, подумал Морган.

В дверях снова возник Келлер. Он никогда не переступал порог, не садился, стоять на пороге было для него блаженством после служебного кресла, окруженного батареей телефонов; Келлер лобил говорить, что дверной косяк кабинета Моргана — единственное место в отделе, откуда не дотянуться до телефонной трубки.

— Потрясающее назначение,— сказал Келлер.— Этот паразит не успел стать президентом, а уж преподносит один подарочек за другим.

— Главная прелесть здесь в том,— сказал Морган,— что Хинмен сожрет Кокрофта с потрохами. Хинмен шутить не любит.

— Не имею счастья знать его лично,— сказал Коллер.— Давненько он отбился от политики.