На 4 кулака - [18]

— Вован к вашим услугам.

Я машинально пожала его ладонь, выдав свое незамысловатое имя, о чем тотчас же пожалела: примкнув к ней губами, он ее более не отпускал, вынудив этим жестом сесть рядом с ним. Я пыталась как-то высвободиться, но не тут-то было: хватка оказалась железной, иначе как бы он выжил в своей предпринимательской деятельности?

— Юленька, не желаете ли пирожных? — предложил сладеньким тоном Вован.

Удивляясь про себя, где же мама их прятала, так как до моего ухода холодильник никаких пирожных в себе не содержал, я уж было потянулась к этим яствам, с тем чтобы заесть питательной глюкозой свое горе, но здесь мама решилась пояснить:

— Это любезный Владимир Павлович накупил, зная, что ты у нас сладкоежка, — после чего рука повисла в воздухе, а затем вернулась на колено, что было сопровождено горестным вздохом. Вторая по-прежнему была в плену у немцев.

Тем временем разговор потек в абсолютно ненужном мне направлении, то есть обо мне. Судя по этому разговору, я была «спортсменкой, комсомолкой, ну и наконец, просто красавицей».

— И хозяйка замечательная, — под конец бросила в меня гранатой мама, чем полностью и бесповоротно убила. Кто еще сегодня ругался, что я ничего по дому не делаю? Ладно, будет тебе контратака.

— Конечно, — безропотно согласилась я. — Кто ж не знает, что макароны моются, после чего обязательно сушатся; винегрет и борщ делаются без свеклы, а блины без муки; полы предварительно моют и лишь затем подметают, пока они еще мокрые.

Владимир Павлович слегка прибалдел, но мать не так просто победить: она растянула губы в милой улыбке и разъяснила:

— Она у нас еще немного путается, но у Юли есть своя тетрадь, куда она подробно записывает, что и как нужно делать.

Гостю сие заявление пришлось по вкусу, он вновь заулыбался и только крепче стиснул мою беззащитную худенькую ладошку.

«Ах так! — разозлилась я. — Получай артиллерию!»

— Милый Володя, ответьте мне на один вопрос, — при слове «милый» мама удовлетворенно закивала головой, а сам виновник военных действий даже проронил слезу райского счастья.

— Конечно, Юляша, для вас — что угодно!

— Чем вы зарабатываете себе на жизнь?

— А, ну, это… — Он чуть-чуть поерзал на стуле, затем поглазел в потолок, а не найдя там подсказок, вновь заерзал. — Мне принадлежат два ресторана, автомойка, ну и пара-тройка ликерных магазинчиков, — выдал он, когда я уже не ожидала услышать ответ.

— А-а, значит, вы криминальный элемент, да? — довольная, изрекла я. — Крышуете? Ведь порядочному человеку такой набор не осилить.

Бритый расстроенно замолк, а мать накинулась на непослушную дочь:

— Ну чего ты к человеку прицепилась? Пусть Владимир Павлович занимаются чем душе угодно. В нашем мире иначе нельзя. Или хочешь до смерти жить в бедности, как мы сейчас?

От подобного откровения папа подавился маринованным огурцом, а бритый Вован даже покраснел, что с его образом ну никак не вязалось, а потому выглядело весьма забавно и даже несколько мило.

Мама продолжала гневно взирать на меня. От ответа меня избавил звонок в дверь. По дороге в прихожую я обдумывала ее слова. Честно говоря, я никогда не думала о том, что мы якобы живем плохо. То есть, конечно, не в роскоши, но я к этому никогда и не стремилась. Не понимаю женщин, вожделеющих женить на себе богатых бизнесменов. Просто, во-первых, ты не можешь быть миллионером и оставаться хорошим человеком (особенно в России, с ее коррупцией, монополией и процветанием мошенничества), а я хочу быть женой хорошему человеку. Во-вторых, я не хочу потом всю оставшуюся жизнь опасаться, что моего богатого мужа кто-нибудь пристрелит или меня похитит ради выкупа. Или что в один ужасный момент я лишусь всего и покончу с собой, так как уже привыкла к роскоши. Короче говоря, между горьковскими ужом и соколом я выбираю первое. Впрочем, понятно, что мама хочет мне только добра, просто ее понятие добра не сходится с моим.

На пороге стояла Таня.

— Ты че так долго? — зашипела на нее я, пропуская в дом и принимая из ее рук пакет.

— В палатке хлеб закончился, пришлось топать за тридевять земель. Уф, устала.

Я сунула руку в сумку. Помимо хлеба и молока, я выудила еще и глянцевый журнал.

— Это что такое? Я не просила тебя купить «Космо»!

— Это мне! — Танька вырвала у меня из рук макулатуру в прозрачной упаковке.

Ну да, она же хочет быть звездой. Очевидно, надеется найти совет в глянце. Я так и представила себе заголовок: «32 способа стать знаменитым, не вставая с дивана».

Снимая пиджак, она прислушалась к звукам на кухне.

— У нас гости?

— Ты имеешь в виду, помимо тебя? — улыбнулась я саркастично, затем все же удовлетворила ее любопытство. — Да. Бизнесмен по имени Владимир.

— Ах, прямо как президент! — Таня восторженно приложила ладони к груди, а я закатила глаза. Пропаганда федеральных каналов рассчитана как раз на таких, как Грачева. Даже то, что случилось с ее семьей, не поменяло Таниных ультрапатриотических взглядов.

Внезапно меня посетила превосходная идея.

— Таня, иди на кухню! — Я вернула ей пакет с продуктами. — Скажи моей маме, что ты купила все, что она велела, и спроси гостя, не хочет ли он чего. Скажи ему, что ты умеешь готовить!