Мюр и Мерилиз - [4]
Опять отвлекся.
Катки шли, как танки.
Между тем я, не обращая внимания на современность, в которой нарушались права человека, погрузился в рассматривание старинных картинок и чтение древних рекламных текстов.
«…однажды в руки мне попал каталог дореволюционного московского универмага «Мюр и Мерилиз» — ныне ЦУМ, а тогда первый в России магазин, торговавший по почте, предшественник интернет-магазинов нашего времени…»
>>Дореволюционный московский универмаг «Мюр и Мерилиз» — ныне ЦУМ
Это — из «КАМЕРЫ ХРАНЕНИЯ».
Не знаю, почему каталог исчезнувшей жизни раскрылся на странных предметах, называвшихся то «гетры», то «гамаши». Короткие голенища без ступни, ложащиеся внизу поверх ботинок и уходящие вверх по голеням. Удерживавшиеся штрипками. Тонкие кожаные, особо помеченные «изъ лайковой кожи», либо толстые суконные — с указанием «суконныя». Обычно серые, черные или белые. Постепенно, рассматривая одно предложение за другим, четыре страницы, я прояснил то, что поначалу вызвало недоумение — как гетры или гамаши носили в грязь: все были в галошах, и поверх простонародных сапог с голенищами гармошкой, и поверх лакированных штиблет сюртучного барина, и даже барышни в ботиках поверх ботинок… Так же самостоятельно сообразил насчет гамаш: от гетр они отличались наличием боковой застежки на крючках.
Он был явно старорежимный, этот Рассеянный.
Странный персонаж был придуман советским детским поэтом — приезжает нечаянно в Ленинград, носит барские гамаши, да еще и чужие, значит, где-то поблизости еще такой же скрывается, мелкобуржуазный.
Стоили, судя по каталогу, в сгинувшие времена гетры и гамаши немало, если сравнить, например, с полноценными ботинками из шевра — до двух рублей с пересылкою на любой адрес внутри Российской империи. «Мюр и Мерилиз» торговал по почте, начавши этот бизнес едва ли не раньше знаменитых американских торговцев по почте Sears&Roebuck. В переделанной и достроенной штаб-квартире «Мюр и Мерилиз» находится теперь ЦУМ, Центральный универсальный магазин, при советской власти бессмысленно полупустой, а теперь бессмысленно дорогой. Предшественник же его был доступен существовавшему тогда среднему классу.
…Из улицы Архипова задним ходом выползли катки, с них слезли и как-то исчезли, растворились дружинники. Следом начали выходить на Хмельницкого и поворачивать к метро «Площадь Ногина» энергично жестикулирующие мужчины и женщины. Мужчины на ходу снимали с макушек кипы — круглые мелкие шапочки, приколотые к волосам дамскими шпильками-«невидимками»…
Тут я застрял на странице каталога, вся площадь которой была отдана детальнейшему фотоизображению часов. Часы лежали на белоснежной салфетке. На заднем плане видна была граненая рюмка, до половины наполненная рубиновой жидкостью. Сами часы представляли собой плоский цилиндр, сверкающий по ободу полированным серебром. В тонкие ушки был продет узкий, отчасти сохранявший форму запястья ремешок с маленькой пряжкой. Простые черные римские цифры обрамляли круг. Внизу, на месте шестерки, был циферблат маленький, с секундной стрелкой. А вверху, под красным числом «12», мелкими завитками тянулась надпись «Павелъ Буре». Стрелки в виде маленьких копий показывали пять часов, подпись к картинке была краткая и ясная: «Пора, господа!»
…Странные предметы, не существовавшие в окружающей жизни, возникали на тонких и гладких страницах.
Целлулоидные и картонные воротнички, которые следовало пристегивать к мужским рубашкам особыми эмалевыми запонками.
Часто простроченные во всех направлениях дамские корсеты, которые, будучи лишены телесного наполнения, напоминали скелеты морских чудовищ — смотреть, кто не видел, фильм «Левиафан».
Плетеные корзины для пикников с откидывающимися при открытых крышках полочками и с посудой из германского грубого фаянса в гнездах.
Итальянские гармоники с колокольчиками и перламутровыми украшениями, сделанные любовью простого народа русским национальным инструментом.
Вдруг, на трех разворотах — варианты набора для путешественников.
Все те же гетры «для велосипедной езды» и на той же странице складные стаканчики в пандан к флягам, «чтобы промочить горло на пленэре», «шофэрские» перчатки с раструбами от запястья до локтя и клетчатые картузы из английской грубой шерсти, с козырьками спереди и сзади, известные во всем мире как «кепки Шерлока Холмса», а в остроумной России как «здравствуй и прощай», пледы из едва ли существующей на самом деле Исландии и занимавшее целую страницу шерстяное «егеровское белье для самой холодной погоды» не от слова «егерь», а от фамилии «Егер», плотного сложения господин в тугих кальсонах, обтягивавших выпуклые икры, гордо позировал перед зеркалом — возможно, это и был сам Егер, зеленовато-бежевые охотничьи, мужские и дамские, пальто-накидки с прорезями для рук из «ткани, пропитанной каучуком по способу мистера Макинтоша» и маленькие револьверы «велодог» бельгийского и американского производства для «защиты от сделавшихся дикими бездомных собак и опасных бродяг»…
Еле я расстался с «предложениями для господ путешественников».
