Мюнхгаузен: История в арабесках - [119]

Эшенмихель, прокравшийся за нами, отвел его в сторону, и я слышал, как он сказал ему вполголоса:

- Ты всегда торопишься. Мы должны испытать его, прежде чем принять в нашу среду.

Кернбейсер покачал головой по поводу подозрительности Эшенмихеля, но принужден был подчиниться, и оба доктора повели меня в сад. Там мы уселись в беседке, и экзамен начался.

Я испытывал некоторый страх перед предстоящим экзаменом, так как не очень доверял своим познаниям в этой области. Тем не менее он сошел довольно гладко. Правда, на вопросы Эшенмихеля, как высоко небо и как глубок ад, сколько есть небесных сфер и сколько кругов в аду, какие существуют виды демонов и как они выглядят, я дал только приблизительные ответы, так как собирался изучить это именно здесь. Зато с Кернбейсером дело обошлось лучше. Он спросил меня:

- Откуда происходит в человеке всякое зло: дурные наклонности, высокомерие, ложные понятия и поверхностные знания?

На это я ответил чистосердечно:

- Из головы.

Следующий вопрос:

- Каким образом проникаем мы в суть и смысл вещей, узнаем, что творится на небе и на земле, и претворяемся в сосуд божий?

Ответ:

- Через живот.

После этого экзаменаторы заявили, что в моих познаниях имеются пробелы, но что я уверовал, а это самое главное. Затем меня заставили присягнуть на ганглиевой системе и приняли в члены Вейнсбергского Союза Духов. Эшенмихель сообщил, что задумано весьма важное предприятие, о котором я узнаю в один из ближайших дней. Так как духи несколько притихли, то я в радости сердца своего стал рассказывать про разные мирские происшествия, случившиеся со мною в дороге, и дошел также до Вюрцбурга, богадельни и двух сбежавших старух. Но об этом мои учителя и слышать не хотели. Они резко оборвали мой рассказ и заявили, чтобы я никогда не упоминал о Вюрцбурге, так как место это им ненавистно и связано с отвратительными воспоминаниями.

ПЯТАЯ ГЛАВА Небо и ад долго не решаются вступить в конфликт

В следующие дни я познакомился ближе с характерами обоих докторов. Кернбейсер был старый добрый малый, который временами сам посмеивался над демонами, усердно подливал вам и старого, и молодого и при этом рассказывал комические анекдоты о том, какую собачью возню подымает порой эта бесплотная шатия. Он мог так смеяться над этим, что у него спирало дыхание. Он мне очень понравился. В высшем мире должен быть запас всего, в том числе анекдотов и шуток.

Эшенмихель, напротив, был сдержаннее, и в его виде было что-то подстерегающее. Он никогда не глядел прямо, а только по сторонам или исподлобья. Он всегда находился в экстазе, и я не видал ни разу, чтобы он посолил кусочек мяса, не закатив при этом глаза. Не будь он пророком, его легко было бы принять за шарлатана, но так как он был пророком, то, разумеется, не мог быть шарлатаном.

Вскоре он сообщил мне план, о котором говорил раньше и который состоял ни много ни мало как в том, чтобы обратить духа.

- Это еще величественнее, - воскликнул я, - чем научить нравственности Тригеева Коня и Голубую Мечтательницу.

- Всякое знание и занятие имеет свои этапы, - возразил он. - Сначала было достаточно простого ясновидения и установления того, что происходит в срединном царстве. Затем к нашей работе присоединился магический портной со своими мощными дарованиями. Он уже имел силу над духами, заклинал их и успокаивал. Но этим дело не может ограничиться. Мы, как уже сказано, должны приобщить к благочестию одно из тех существ, которые витают вокруг нас, как комары вокруг огня. Таким путем мы укрепимся в стременах и можем ехать дальше, исходя из этой третьей стадии тауматургии.

- Значит, водворив духов на небо, - воскликнул я, удивленный этой идеей, - мы потихоньку примемся за легко осужденных, к которым тоже найдется лазейка из срединного царства. А начав с них наше миссионерское дело, мы пойдем все дальше и будем спускаться ниже и ниже.

- Мы этого уже не увидим, - сказал Эшенмихель, закатывая глаза. - Но нашим потомкам суждено превратить в христианина даже самого дьявола.

Кернбейсер расхохотался так, что долго не мог остановиться, и затем воскликнул:

- Жаль, что тебя уже не будет тогда на земле, брат Эшенмихель. Если бы дьявол удостоился божьей милости, ты мог бы стать лейб-медиком милостью дьявола.

При этом он стал приводить разные возражения против такого прогресса тауматургии, доказывая, что не следует так глубоко засовывать руки в потусторонний мир, ибо неизвестно, что там раскопаешь, а духи остаются духами. Но Эшенмихель накричал на него и крепко пригрозил.

- Вот, всегда так, - ответил Кернбейсер надувшись. - Если бы ты мог, то повесил бы или колесовал бы всякого, кто тебе возразит.

- Глубоко ошибаешься во мне, - сказал Эшенмихель. - Я сама кротость.

- Да, в духе инквизиции, - прошептал, отвернувшись, Кернбейсер.

Тем не менее он уступил. Как всегда, когда его коллега начинал горячиться. Вообще, он настолько же отличался мягкостью, добродушием и непоследовательностью, насколько тот - рвением, суровостью и прямолинейностью, составляющими необходимую принадлежность ясновидения и экстаза.

Таким образом, мы втроем приступили к выполнению плана. Прежде всего необходимо было достать самый объект, т.е. духа, подлежащего обращению. К сожалению, среди запасов заведения не оказалось ничего подходящего.