Мюнхен - [43]
По красной тропинке в его направлении шли двое молодых людей. Парень и девушка. Вот они засмеялись и быстро поцеловались. Молодые люди остановились перед виллой и через минуту пошли обратно, обнимая друг друга за талию.
Сверху, из соснового леса, растущего над виноградниками, бежала женщина. Ян узнал Машу. На ней была широкая соломенная шляпа, затенявшая лицо, желтое платье с бледно-фиолетовым поясом, в руке светло-фиолетовый зонтик, а на ногах — туфли без каблуков.
Она остановилась и, засмеявшись, протянула Яну руку:
— Вы пришли навестить Байрона?
Он встал:
— Что вы здесь делаете, Маша?
— Я пришла к тебе. Видела тебя на галерее в Доме выборов. Я здесь уже неделю. Люблю Женеву еще с военной поры.
— Знаю…
— Из того письма, которое я тебе когда-то отсюда написала?
— Да. Почему ты пришла ко мне именно теперь и именно сюда?
— У меня бывают такие идеи. Зайдем внутрь виллы?
— Сейчас не хочу.
— Ты грустишь?
— Нет. Я просто хочу молчать.
— Тогда будем молчать, — сказала она и взяла его под руку, — и смотреть на озеро.
И они смотрели на озеро, на шелковистый туман над водой, на город, освещенный вечерним солнцем, платаны и серебристые макушки тополей.
А потом она сказала ему:
— Это все я тебе дам, если ты будешь мне поклоняться.
Ему бы надо было ответить ей: «Отойди, сатана!» Но он потянулся к ней, как она того хотела, как внушала ему. Они дождались, когда над брошенными виноградниками у виллы «Диодати» зажглись звезды, и, обнявшись, стали спускаться к темному озеру и сияющему огнями городу…
33
Ян еще один раз побывал в Доме выборов. В тот день говорил Ганс Шобер, речь которого была весьма важной для «Демократической газеты».
Ян слушал речь австрийского федерального канцлера и набрасывал тезисы своей статьи. Некоторые подробности, которые помогли Яну разобраться в вопросе, сообщила ему Маша. В ее записях, например, было и такое изречение Шобера: «В то время как во всех городах Германии места бывших полицейских начальников заняли представители рабочего класса, в Вене на своем месте должен был остаться представитель старого строя, шеф одного из важнейших исполнительных органов монархии, несмотря на то что сам он несколько раз просил об отставке…»
Шобер вел себя как хитрая лиса. Говорил он коротко, просто, миролюбиво. Поклон вперед, где сидел Бриан, улыбка вправо — там со склоненной головой слушал Куртиус, вот последовало уважительное движение рукой назад, туда, где теснились делегации Чехословакии и Югославии. Шобер ратовал за самостоятельную, независимую и счастливую Австрию. Он не говорил о том, что втайне готовил таможенную унию с Германией. И вот потому-то, что он об этом не говорил, ему бурно аплодировали.
Обо всем этом Ян написал, а потом зашел к Маше, чтобы дать ей почитать статью. Маша одобрила ее.
— Согласись, было бы трудно написать это без тех сведений, которые я предоставила тебе, — сказала она.
— Где ты получаешь эту информацию?
— Без информации невозможно писать историю современности.
— Что ты, собственно говоря, делаешь в Женеве?
— Пишу статью о первой мировой войне. Я говорю «первая», потому что придет вторая. Но скоро я еду в Париж. Поедем туда вместе, — сказала она с улыбкой. Она была одета в шелковую пижаму и источала тонкий аромат дорогого мыла.
— Кто тебе платит за твои поездки?
— О, пан Мартину, это вас совершенно не касается!
— А почему ты говоришь, что мы поедем вместе в Париж? Я об этом ничего не знаю.
— Узнаешь, Енда.
— Что за глупости?!
— Вот ты глупый, это точно. Смотри в окно. Я переоденусь.
Ян смотрел в окно и думал о том, что его прежняя и эта Маша — две разные женщины. Ту Машу Ян любил, эту Машу — нет. Но если она захочет, он пойдет с ней или за ней, куда она прикажет. Что-то неодолимо влекло его к этой женщине, и, не выдержав, он сказал:
— Я еду с тобой, но пан Лаубе…
— Я думаю, вы договоритесь, — улыбнулась Маша.
Они пошли на почту. Ян звонил в Прагу, чтобы продиктовать в газету статью о выступлении Шобера.
— Не съездить ли вам, Мартину, в Париж? — вместо приветствия спросил Лаубе.
— Сейчас?
— Ну, скажем, через неделю.
— На какой срок?
— До самого конца.
— До какого конца?
— Ну что мне вам об этом по телефону говорить? Поедете туда в качестве нашего корреспондента.
— У меня нет с собой ни одежды, ни белья, ни книг…
— Книги вам уже пора бы кончить читать, а одежду купите себе в Париже. Посылаю вам договор и инструкции. Передавайте привет доценту Градской. Она тоже будет в Париже.
— Она сейчас здесь, в Женеве.
— Я все знаю, Мартину. Так вы едете в Париж?
— Ну, если это надо…
— Надо.
— Какая-нибудь новая афера?
— Лучше молчите. До свидания, чешский брат! ЧТК[20] в Женеве обеспечит вам визу.
Ян продиктовал статью и вышел в зал к Маше.
— Меня послали в Париж, — сказал он и нахмурился.
— Ты боишься?
— Кого?
— Меня…
— Нет.
Они шли по мосту.
— Через минуту ты увидишь одно из чудес света, — сказала Маша.
— Зал Реформации, где шестого июля пятнадцатого года Масарик читал лекцию о Гусе?
— Нет… увидишь цеппелин.
Удивительные приключения рыцаря Палечка в Чехии, Германии и Италии от рождения в день битвы при Домажлицах до поступления на службу к славной памяти государю Иржику из Подебрад (XV век).
Сборник видного чешского писателя Франтишека Кубки (1894—1969) составляют романы «Его звали Ячменек» и «Возвращение Ячменька», посвященные героическим событиям чешской истории XVII в., и цикл рассказов «Карлштейнские вечера», написанных в духе новелл Возрождения.
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.