Мю Цефея. Дикий домашний зверь - [36]

В толпе он заметил Бахара. Почему-то он был уверен, что этот худощавый испуганный мальчишка и есть муж Айгюль. Затем, опомнившись, он посмотрел на Милену и побежал следом.

Пленники уже открыли ворота, кто-то уже оказался на свободе, а кто-то боролся с подоспевшей охраной. И сила была на стороне мигрантов. Захар стянул с лица балаклаву, вдохнул ночной воздух, наполненный запахом пороха, и побежал прочь, сливаясь с толпой.

Айгюль встретилась с Захаром в беседке. Неподалеку неуверенно топтались Дильруба и Тимур, которым уж очень хотелось посмотреть на следователя.

Несколько минут они молчали. Айгюль заговорила первой:

— Уговор есть уговор. Я твоя теперь.

— Даром ты мне сдалась, дура психованная! Ты оборотень или нет?!

— Я куница, — терпеливо пояснила она. — Но и человек, конечно. В каждом из нас есть дух зверя. И в тебе тоже.

— Как же ты выбралась из дома?

Айгюль пожала плечами и улыбнулась.

— Связала его как следует, научила Милену очищающие травы варить. Мне их вместе с рецептом сестры дали. Уйдет чернота из души ее мужа, заживут хорошо. Детишек заведут. А когда все поулеглось, Милена меня тайком и выпустила.

Захар посмотрел на нее, покачал головой.

— Травки, значит. Получается, нет у тебя никаких сил. Зато дури полно. Что дальше делать будешь?

— Уеду с Бахаром в кишлак. Заживем бедно, но мирно.

— И что ты в нем нашла, не понимаю.

Айгюль тихо рассмеялась. Было забавно наблюдать за тем, как следователь скрывает свои чувства за грубостью. Наверное, в большой столице все люди так делают, оттого и кажутся хмурыми и злыми. Это проще, чем быть добрым. Она не стала отвечать Захару, протянула ему бусы из клыков куницы.

— Защитные, для дочки, — сказала она и, повязав на голову свой нарядный розовый платок, пошла к Тимуру и Дильрубе. Скоро Бахар проснется. Голодный. Нужно успеть привести себя в порядок, постирать его штаны, сделать завтрак. Он будет все утро рассказывать о своих злоключениях, она делать испуганный вид и держаться за его руку.

— Погоди! — окликнул ее Захар. — А как ты про пули узнала, если не оборотень?

— У него был «Верпь 5—45». С такими у нас мальчишки в кишлаке бегают, — ответила она и, обнявшись с Дильрубой, скрылась за углом, жмурясь от яркого утреннего солнца.

Она хотела еще разок обернуться на беседку, но на глаза попалась ее собственная тень, весело размахивающая пушистым хвостом. Айгюль нахмурилась и втянула невидимый хвост в джинсы. Ужасно неудобная эта столичная мода, а люди на самом деле ничего. Люди тут хорошие.

Гунни генерала Зеда (Олеся Бересток, Елена Сандрова)

Лежать было удобно. Стояла сухая безветренная погода, солнце уже скрылось за горизонтом, земля отдавала накопленное за день тепло, погружая Зеда в блаженную негу. Тепло — это хорошо, это комфорт и безопасность. За этим стоило лететь тысячи световых лет.

Зед наслаждался покоем и размышлял. Первые минуты завоевательной миссии на планете оказались совсем не такими, какими их прогнозировали инструкторы десанта. Высадка прошла гладко. На удивление гладко. Капсула осталась незамеченной, не сгорела в атмосфере, шлюз раскрылся вовремя — и тысячи гунни рассыпались над огромным земным материком. Маленькие и легкие, они были идеальным десантом. Их плоские желеобразные тела, словно миниатюрные парашюты, мягко планировали и оседали на деревьях, кустарниках, почве, почти беззвучно погружались в водоемы и принимались ждать.

Зед приземлился на теплый асфальт и теперь тоже ждал.

Наконец в правый бок ткнулось что-то шершавое и влажное — засопело, защекотало, попыталось перевернуть его на другую сторону. Возня продолжалась, пока откуда-то сверху не послышалось:

— Арчи, фу! Фу, я сказал!

Шершавый фыркнул, отбежал, но вскоре вернулся. Желеобразное нечто без запаха интриговало и манило его. Зед, готовый в любой момент выпустить отпугивающие миазмы, изучал гостя. Тот был очень крупный, с сильной иммунной системой, маленькому гунни ни за что не поглотить такую громадину. По крайней мере, не раньше, чем через три носителя, когда будет набран необходимый для слияния вес. Очень жаль, но сейчас придется отпустить жертву. Маленькая порция трупного смрада сделала свое дело — шершавый мгновенно потерял интерес и убежал.

Зед сверился с внутренним хронометром, так и есть — пора выходить на связь. Он сосредоточился, настроился на гунни в небольшом радиусе вокруг себя и потонул в какофонии звуков, которую рождали тысячи отчаянных стонов и криков о помощи.

Слушая, как погибают соплеменники, Зед понимал, как ему повезло — он высадился не на раскаленную крышу, не в грязную лужу, и его не съел кто-то большой, мучительно медленно расщепляя пищеварительными соками на аминокислоты. Не иначе как родной Гунним хранил своего генерала и здесь, на далекой враждебной планете. Зед верил в свою удачу — она не раз спасала его от неминуемой гибели. Собственно, из-за своей веры он и отважился на опасную миссию. Ради этого и выделил часть себя — маленького гунни, свою миниатюрную копию, обладателя не только генетической информации, но также всех знаний и воспоминаний хозяина. Многие генералы тогда так поступили — отдали часть себя ради покорения новой колонии. Каждый понимал, что его гунни может погибнуть. И тогда воин навсегда останется аутсайдером, недостойным выращивать новых гунни. Но как генерал мог остаться в стороне и не подать пример своим солдатам? Зед надеялся, что всё было не зря и удача не изменит ему и в этот раз.