Мю Цефея. Цена эксперимента - [29]

Торн раскрыл глаза. Укутанный легкой тканью, он лежал в гамаке. Рядом с ним, примостившись на чем-то вроде кресла, дремал Никор. Света вокруг было вдосталь. Столько, что Торн даже разглядел несколько аналогичных гамаков по соседству.

Больница.

Он вспомнил зверя, рвущегося в его желудок.

Пищевод сжался… Торн конвульсивно икнул, но подавил рвоту.

— Ты не спишь, — встрепенулся Никор. — Это хорошо. Тебе повезло, что я всегда имею противоядие. Иннер есть самое неприятное животное в этой части Амма.

Торн представил, что в других частях могут быть зверюги и похлеще, но удержался от того, чтобы съязвить. Чувство благодарности к Никору остановило его.

— Спасибо… за то, что спас меня. Как я оказался здесь? Это ведь больница, так?

— Больница, так, — охотно подтвердил Никор. — Тебе нужен покой на несколько дней. Иннера там нет. — Он указал на живот Торна. — Бояться не надо.

Несколько дней.

— Никор, еще раз: где тр… тело Вилби? — быстро поправился Торн.

Пеолан помолчал, потом едва слышно обронил: «Аруте пропал… он пропал живой и пропал мертвый».

Пока Торн пытался найти смысл в том, что сказал следователь, из яркого «молока» выплыл астоми-врач с инжектором. Никор быстро моргал третьими веками, тихо, но настойчиво говоря что-то врачу.

Торн погрузился в забытье.

…Когда он пришел в себя, следователя рядом не было.

Боль ушла, уступив место мыслям.

Вилби. В чем у него не было выбора? Безвыходность положения, отчаяние обычно подталкивают к самоубийству. Но, если верить Никору, Вилби не смог бы убить себя дротиком.

«Несколько дней» явно не случится. Ему нужно найти тело Вилби, и как можно скорее.

Он обнаружил свою одежду под гамаком. Бластер-наручень оттопыривал карман брюк. Не обращая внимания на головокружение, Торн напяливал ненавистно-влажную униформу.

— Здравствуй, арес.

Торн сцепил зубы. Кто бы подсказал пеоланам, что подкрадываться нехорошо, потому что можно нарваться на приличную порцию плазмы в башку?

У гамака стоял невысокий, худой до изможденности астоми. Тело его было опоясано узкими лентами серого цвета. Низкий, слегка дребезжащий голос искажался маской, полностью накрываюшей лицо и часть головы. Сквозь прозрачный визор на Торна глядела пара живых, умных глаз, глубоко спрятанных в морщинах высохшего желто-коричневого лица.

Высохшего. Вот как они выглядят, «сухие», подумал Торн.

* * *

Его звали Неру Аханте.

Чуть больше семидесяти «сухих» — все, что осталось от некогда цветущей первичной колонии Пеолы. Пространство внутри мертвого древа, способное поддерживать «сухих», уменьшалось. Они давно начали пользоваться дыхательными масками: запасы воздуха истощались. Но «сухие» упорно отказывались от перемещения в «новый дайсон», как они называли Амм.

Неру регулярно ходил к «мокрым», в их мир. Пытался выяснить первопричину невероятно быстрого развития нового дайсона. Как ученый-биогенетик, он не мог понять, что происходит. Трансформации, происходившие с астоми в новом мире, наводили его на самые неприятные подозрения. Он знал, что если уж не бессмертие, то долголетие, хотя и решенное таким варварским способом, «мокрыми» достигнуто, и тем не менее статистика длительных наблюдений за миром нового дайсона не давала ему покоя. Колония неуклонно уменьшалась в числе — при том, что рождаемость была высокой. «Мокрые» избавились от тяжелых болезней и эпидемий — но при этом продолжительность жизни уменьшалась; он почти не видел стариков…

Здесь Торн впервые услыхал от «сухого» слово «хавсат».

Когда Неру впервые побывал там, то подумал, что сошел с ума. Все еще плохо соображая, он пришел к Вилби и рассказал ему о страшном месте. Амбассадор напросился на поход в хавсат с Неру. Он был сражен увиденным ничуть не меньше, чем «сухой»…

Торн слушал Неру, примерно уже зная, куда тот клонит. В какой-то момент он не выдержал и прервал монотонный рассказ:

— Это ты выкрал тело Вилби у «мокрых»?

Фильтры маски зашипели — Неру тяжело выдохнул и кивнул.

Ну конечно, подумал детектив. Вот так. Аруте-спаситель, который «пропал живой и пропал мертвый».

— Где ты его спрятал? — Торн приблизил лицо к маске пеолана.

— У хавсата. — Неру не отвел взгляда. — Он сам попросил об этом, он даже указал место. Но сначала ты должен увидеть хавсат…

…Торн застыл, пораженный размерами открывшегося его взгляду пространства. Он и не думал, что здешний дайсон настолько огромен.

Скорее всего, они находились в комле. Внутри него, в объеме, который мог свободно вместить пару биокораблей межгалактического класса, водяная взвесь была не такой плотной, как в корневищах и ответвлениях. Торн видел куда дальше вытянутой руки.

И лучше бы он не видел.

Когда-то это было, наверное, водоемом. Трава заканчивалась у его края. Дальше начинался очень вязкий сироп или желе.

Везде, куда только хватало взгляда, Торн видел трупы. Много трупов. С мертвецами происходило что-то непонятное — похоже, они медленно растворялись в полупрозрачной субстанции. От многих остались лишь трудноразличимые части тел.

Это выглядело дико, но мертвецы в желе перемещались. Некоторые из них втягивались озером в глубину, и тогда Торну чудилось, что он слышит хлюпанье или причавкивание, но поручиться за точность описания звуков он не мог. Даже ему, профессионалу-детективу, было не по себе от страшного зрелища.