Мытарства пассионариев - [79]

Андрей поймал себя на мысли, что он не о том сейчас думает. А тут как раз начали сходиться прихожане.

Пятеро человек, двое мужчин и три женщины, заняли места на правом клиросе (место для чтецов и певчих на правом конце солеи), Андрей приготовил и разжег кадило. Началась первая часть всенощной службы под названием великая вечерня.

Отверзлись Царские врата и старый отец Арсений начал каждение алтаря.

После того, как диакон Андрей Марченков воскликнул «Востаните! Господи, благослови-и-и!» и перекрестился орарем[34], дальнейшее происходило как во сне.

В молитвословиях и священнодействиях прославлялся Творец за промышление Его о мире и человеке, вспоминалось о блаженном пребывании прародителей в раю, об их грехопадении, обетовании о Спасителе мира и вере в Него ветхозаветного человека. Прихожане благодарили Бога за Его благодеяния, каялись в грехах и испрашивали у Него благословения на остаток дня и ночь.

После того, как закрылись Царские врата, старый батюшка отец Арсений, наблюдавший за диаконом на протяжении всей службы, увидел, как того слегка повело один раз, второй. Вместе с молодым священником он усадил Андрея в алтаре на стул у Горнего места.

У Андрея кружилась голова.

- Экий ты слабенький, отец диакон. Посиди немножко, отойди. Небось, недавно-то служишь, а?

- Второй раз, - честно признался Андрей.

- Вот те на, а службу знаешь крепко. Ученый?

- Богословский факультет Православного университета.

- А-а, теория. Что ж, теорию ты знаешь, теперь познавай практику. А ты, тёзка мой дорогой, хоть и молод, но справился хорошо, - последние слова похвалы адресовались отцу Арсению-младшему. - А не ты ли тот батюшка, которого похитили из столичного прихода поселенцев?

- Я, отец Арсений.

- Господи, что ж тебе пришлось вынести-то!

- Ничего, благодаря Господу и нашему отцу диакону Андрею я здесь.

Андрей, отдыхая, постепенно приходил в себя перед утреней. А в храме шла исповедь. Принимали батюшка Арсений-старший и батюшка Арсений-младший. К старшему стояла очередь из детей и мужчин среднего возраста, а к младшему тянулись старики и женщины. Но исповедовались все. Княжну Юсупову подвели к молодому батюшке, и тот, накрыв голову прихожанки епитрахилью и наклонившись к ней, выслушивал исповедь. Потом он скажет, что никогда в своей недолгой практике не слышал такой чистой и искренней исповеди, да и услышит ли потом еще от кого-нибудь?

Началась утреня. В подземной церкви погасли все лампы и свечи, кроме свечи на аналое - там чтец торжественным голосом читал шестопсалмие - молитвословие, состоящее из шести псалмов (3, 37, 62, 87, 102 и 142). Вся обстановка в храме не только напоминала о той ночи, когда пастухи услышали весть от ангела о родившемся Спасителе (звучало Евангелие от Луки, глава 2. стихи 9-14), но и располагало к молитве, к самоуглубленному и внимательному слушанию чтения.

Закончилась всенощная служба 1-м часом[35] - чтением псалмов, тропарей, кондаков и молитв. Первый час (по древнему исчислению времени, соответствует нашим 7-му, 8-му и 9-му часам утра) посвящен воспоминанию того, что в этот час Господь был веден от Каиафы к Пилату, был оболган врагами и осужден.

Служба закончилась, но люди не спешили расходиться. Все хотели получить благословение как от всеми любимого старца отца Арсения, так и от молодого батюшки, сразу приглянувшегося всем без исключения. А еще хотели пожать руку диакону Андрею, который, по слухам, и есть тот самый отчаянный смельчак, который уложил половину вооруженной охраны колонии, а также спас из бандитского плена отца Арсения-младшего.

Говорили обо всем и говорили бы еще всю ночь, но старая княжна решительно прекратила эту спонтанную душевную встречу, резонно мотивируя тем, что гостям нужно отдохнуть, а уже далеко за полночь.

Петр Иванович Головин подсуетился и откуда-то с помощником притащил в свою комнату второй топчан со свежим бельем. Сам же он, категорически отвергнув протесты отцов священнослужителей, ушел ночевать в другую комнату.

Когда отец Арсений и Андрей Марченков, наконец, улеглись в первые за последнее время более или менее нормальные кровати, между ними произошел такой диалог.

- Андрей, я нахожусь под впечатлением. Я такой веры, такого благоговейного и богобоязненного отношения к таинствам, такой искренности и чистоты не видел. Я бы с удовольствием остался служить у этих прихожан. Вы как думаете?

- Я думаю, отец Арсений, что вы правы. Я тоже с таким сталкиваюсь впервые. И где? Здесь, в глухой тайге! Княгиня, живые истории, живые легенды, живая вера! Да, вы правы. Но не нужно забывать о тех бесах, которые рыщут за забором. Давайте-ка сначала выберемся отсюда, а потом посмотрим.

- Согласен. Сослужим литургию с отцом Арсением, и тогда... Кстати, как он вам?

- Я еще в лесу был поражен исходящей от него благодатью и спокойствием. Думаю, что вы встретились не случайно.

- Может быть, может быть. Но смогу ли я быть достойным такого светлого и опытного батюшки?

- А почему нет? Всё ведь в руках Божьих. Но на Бога надейся, а сам что?

- Не плошай.

- У меня, кстати, появилась одна мысль. Не знаю, вправе ли я так думать.