Мытарства пассионариев - [70]

Андрей не сразу сообразил, что мужик-конвоир ему что-то шепчет. Вся кровь прилила к голове морского спецназера. Но он с собой совладал и понял, что если бы это был враг, то ему нечего бы было таиться. Поэтому он так же тихо переспросил.

- Что?

- Я говорю, продолжайте идти и ничего не предпринимайте. Ведите себя тихо, как пленник. Здесь везде видеокамеры. Вы поняли?

- Да. А куда мы идем?

- Сейчас я вас заведу в так называемую карантинную комнату. Нам нужно пройти через нее, чтобы попасть туда, куда я вас веду.

- А куда вы меня ведете?

- К друзьям. И туда, где нет видеокамер. Да-да, поверьте.

- К друзьям? Чьим друзьям?

- Тише! Потом все узнаете. Все, пришли. Заходите. Сейчас я вас несколько раз ударю, так что подыграйте мне.

Саймон Блюмкин сидел за монитором компьютера, рядом с ним стоял офицер-морпех и бывший глава службы безопасности скопцов. Все следили, как видеокамера ведет двух людей - одного в серой спецовке, а другого в цепях. Тот, что в спецовке, несколько раз подталкивал пленника, при этом что-то говоря ему. Видимо, подгонял. Вот они зашли в комнату. Конвоир, войдя вторым и прикрыв за собой дверь, подошел к остановившемуся пленнику и вдруг ударил того сзади по почкам. Пленник согнулся, на лице - гримаса страданий от боли. Человек в спецовке обошел и заехал снизу вверх коленом в лицо. Закованный в цепи пленник дернулся назад так, что даже подлетел в воздух и со всего маху приземлился на спину. Но не затих (крепкий!), а заелозил по полу, сплевывая кровавую слюну. Конвоир не удовлетворился своей «работой» и трижды с наскоком ударил лежащего пленника в живот, в ребра, снова в живот. Последним футбольным ударом он заехал тому в голову. Пленник дернулся и затих. Конвоир взял лежащее тело за одну ногу и поволок ко второй двери.

Саймон выключил монитор. В наступившей тишине первым не выдержал рыбоглазый.

- Да-а, Саймон, это не твои морские пехотинцы. Вот как надо, жестко и без церемоний.

Вместо ответа ЦРУшник задумался. Он гадал, а не поспешил ли он сообщить в Центр о русском диверсанте- разведчике? Может, и вправду это какой-нибудь заблудившийся московский турист-айкидока? Но нет, как говорят русские, «лучше перебдеть, чем недобдеть» - там, в Центре, разберутся. И он со спокойной совестью хлопнул ладонями по столу.

- А не пора ли нам позавтракать, господа?

Он встал из-за стола, отдал команду рядом сидящему оператору продолжать следить за камерами и повел двух офицеров к выходу.

Андрей расслабленно волочился из одной пустой комнаты в другую, потом в третью, в четвертую, каждый раз больно ударяясь головой о высокие пороги. Но терпел и изображал бессознательного. В четвертой комнате к конвоиру-мучителю присоединился второй, и его уже за руки-ноги вынесли во двор. Поднеся к жилому бараку, бесцеремонно вбросили внутрь и вошли следом.

- Эй, вы живы?

Андрей резко принял нормальную позу, сев на полу по-турецки.

- А что со мной сделается.

Мужики переглянулись и улыбнулись.

- Здесь можно свободно говорить, здесь нет прослушки и камер.

- Какая таинственность. Что это за место и где тот молодой священник, что был со мной?

- Так он вправду священник? - глаза мужчин почему-то заискрились радостью. - А какой, православный? Наш?

- Самый взаправдашний православный священник Русской Православной Церкви Московского Патриархата. А что? Вы чему так искренне радуетесь?

- Мы не будем пока вам ничего говорить, но там, за этой дверью, с вами хочет кое-кто встретиться. Там и получите ответы на все вопросы. Прошу вас, заходите. А мы пойдем. До свидания. Извините, если переборщил с рукоприкладством.

Последние слова виновато произнес тот самый конвоир, с которым они разыграли спектакль избиения.

- Да ладно, ничего, все в порядке. Эй, постойте, а цепи?

- Там с вас всё снимут. Входите! - сказал конвоир и скрылся с товарищем за входной дверью.

Андрей стоял в предбаннике барака между двумя дверями, ничего не понимая. С одной стороны мистический страх американцев перед обитателями этого места, а с другой - спокойная деловитая доброжелательность встретивших их с отцом Арсением обитателей этого самого страшного места. И вот дверь, за которой его ждут. Друзья.

Ладно, посмотрим. Андрей решительно зазвенел цепями к двери и постучал в нее.

Слабый старческий голос откуда-то из глубины барака ответил:

- Войдите!

Не успел Андрей прикоснуться к ручке, как дверь открыл интеллигентного вида мужчина в простом костюме (такие раньше продавались в Советском Союзе и их носили инженеры и учителя). Лет сорок пять, тонкие черты лица, высокий лоб, очки в потертой роговой оправе, аккуратные усы и бородка - ни дать ни взять профессор института!

- Проходите, пожалуйста, вас ждут. Игорь, Олег, снимите с гостя эту гадость!

К вошедшему гостю подошли два молодых человека с ящиком инструментов и споро сбросили оковы.

- Прошу. Сюда, пожалуйста.

Андрей оглядывал барак. До половины это было просторное помещение с подобием кухни (почерневшая от времени и покореженная дюралевая мойка для посуды, пара подвесных рукомойников, кирпичная печка с жаровней и затушенная по причине лета буржуйка). Рядом двумя рядами протянулись столы. Всего человек на двадцать-двадцать пять. Вторая половина представляла собой разделенную щитами на мини-квартиры жилую зону.