Мысы Ледовитого напоминают - [12]

Широты всех объектов на карте 1 сильно завышены, кроме трех: это устье Оби (широта определена точно: 73°), Байдарацкая губа, а также устье Енисея. Чем дальше от этих мест, тем более карта приобретает характер расспросной. Возможно, автор карты сам видел Байдарацкую губу и устье Енисея (их широты завышены слабо). Остальное он мог узнать только из расспросов, что вполне возможно, поскольку арктический берег был тогда заселён (опустел он позже).

О том, как шло такое общение, мы знаем от англичан, появившихся в Русской Арктике через полвека, а затем от голландцев. Последние особенно быстро находили общий язык с русскими, а с «самоедами» (ненцами) они умели общаться только через русского переводчика.

6. Первые успешные зимовщики

Сложнее вопрос с картой 2: что это за отчаянные люди, которые, увидав после долгого скитания среди льдов сушу, двинулись мимо нее дальше, на юго-восток? Иначе, не открыть бы им реку и озеро. Опять помогает историческая параллель: именно так через 30 лет поступил Баренц — обогнув север Новой Земли, он продолжал путь «в Китай», и только наступавшая зима заставила его искать гавань для зимовки.

Если неведомый корабль обогнул мыс Арктический и двинулся далее, то, надо полагать, искал место для безопасной стоянки, где была бы речка, достаточно крупная, чтобы наполнять пресной водой бочки (неважно, собирался ли он зимовать тут, возвращаться назад или же намеревался плыть дальше). Первым таким местом является залив, в который выходит фьорд Матусевича (на карте 3 он хорошо виден к западу от мыса Берга), причем ныне подходящих озёр тут даже два — река Ушакова с небольшим (12 × 3 км) озером посреди неё, а к югу от неё — озеро Фиордовое (15 × 12 км), показанное на карте 3.

Более никаких следов этого плаванья карта Ортелия не содержит — видимо, корабль вернулся назад в Европу тем же путем, каким прибыл. Но прибыл он в конце лета или осенью, следовательно, должен был здесь зимовать. О возможных подробностях открытия озера и зимовки см. [Ч-3]. Если спросят, почему восточный берег полуострова на карте 2 спустился до средних широт. Тут ответить несложно: это — дань картографа тогдашней новейшей моде, моде на СВ-проход. Все, кто верил в возможность прохода, исходили из убеждения, что за Скифией сразу следует Китай.

Такая у меня версия. Сознаюсь, в ней много додумано путем вставки серийных фактов (об этом понятии см. Пролог), но она представляется мне более разумной, чем привычный отказ от анализа или ссылка на фантазию картографов. Ведь если отрицать существование всех непонятных сведений потому лишь, что они непонятны, то никакой науки не будет.

Так или иначе, налицо факт сбора географической информации задолго до появления географических текстов, и замалчивать этот факт грешно.

7. История и климат

После сказанного неизбежен вопрос: если около 1500 года было можно пройти из Европы до Северной Земли и вернуться, то почему никто больше никогда не сделал ничего похожего? По сути, ответ уже дан — вскоре изменился климат. Баренц плавал в те последние годы, когда льды еще это позволяли. Уже ему не удалось обойти Новую Землю с юга[13], но с севера, где заметнее роль Гольфстрима, море еще было открыто. Затем и туда не мог попасть никто, хотя попытки велись еще долго, до 1676 года [Боднарский, 1926, с. 40–45]. Причина выяснилась только в наше время — это LIA, т. е. общее похолодание Севера, имевшее место с XIV до середины XIX века. Короче, средневековое потепление сменилось похолоданием.

Почти никто в то время не заметил LIA, а кто заметил (напр., англ, капитан Джон Перри, недолго служивший при Петре I — см. Прилож. к Очеркам 3 и 4), почти никем не был услышан. Неизвестный автор XVIII века приписал прекращение мореходства между Леной и Колымой появлению там лошадей:

«Около 1680-го году перешло великое множество якутов сверх Яны-реки на Индигирку, а после и на Колыму, и понеже некоторая часть оных также и лошадей и рогатого скота с собою пригнали, то […] служилые люди туда и обратно стали ходить только сухим путем» [Туголуков, с. 31].

Не изменил дела и расцвет теоретической географии в XIX веке: запустение Арктики толковали просто как следствие причин экономических. Так,

«Уже в конце XVI ст. по Мурману проходило до 30 000 русских промышленников. Мурманские рыбные промыслы особенно процветали с середины XVI ст. до середины XVII ст.; введение взимания десятины с промысла и пошлины с иностранных судов повлекло за собою быстрое их падение» (НБЕ, т. 27, с. 526).

Забавно, что наш историк объяснил упадок мореходства «дороговизной» кочей (хотя именно дешевизна их и морского пути вызвала их к жизни):

«Интенсивный хищнический промысел привел к сокращению добычи соболей. Доходы казны резко упали […] строительство новых морских судов, особенно дорогих кочей, стало свертываться и к началу 1680-х гг. было полностью прекращено» [Полевой, 1997, с. 40].

* * *

LIA, как и настоящие (геологически долгие) ледниковые периоды, начался с похолодания северо-востока Канады, которое постепенно распространялось на восток. Это явление как общепланетарное видно на приводимом графике: восток отставал от запада. Запаздывание закончилось к 1500 году, но в рамках самой восточной (евразийской) Арктики запаздывание похолодания продолжалось и позже: с Лены на Колыму регулярно плавали еще полвека после последнего плаванья с Оби на Енисей — см. следующие очерки.