Мысли объ устройствѣ будущей Россiйской вооруженной силы - [21]

"Утеря вѣры въ побѣду поразительно растетъ по мѣрѣ удаленiя отъ поля битвы. Подъ влiянiемъ какъ бы оптическаго недостатка все преувеличивается — и успѣхъ и неудача. Вмѣсто того, чтобы видѣть реальное положенiе вещей, тылъ живетъ впечатлѣнiями разсказовъ раненыхъ и уклонившихся, которые излагаютъ событiя въ зависимости отъ состоянiя своего духа. Преувеличенiе становится, такимъ образомъ, правиломъ. Можно утверждать, что происходящiя въ дѣйствительности событiя никогда не бываютъ столь хороши или плохи, какъ они кажутся сразу вдали отъ фронта".

"Вотъ почему становится понятнымъ, что начальникъ крупнаго войскового соединенiя можетъ быть духовно потрясенъ событiями ранѣе нежели его войска".

"Подобные случаи многочисленны какъ у насъ, такъ и у нашихъ союзниковъ и нашихъ враговъ. Тѣмъ болѣе нужно восхищаться маршаломъ Жофромъ, когда онъ 24 февраля 1916 г. въ Шантильи принималъ генерала Петена, вызваннаго имъ для назначенiя командующимъ армiей у Вердена. Въ эту минуту, когда въ его штабѣ царила полная растерянность, маршалъ Жофръ сохранялъ полное спокойствiе духа и, добродушно улыбаясь, сказалъ: "Ничего, Петенъ, дѣла идутъ недурно".

"Подобное спокойствiе духа старшаго начальника въ трагическiя минуты — это все. Если бы онъ морально поколебленный, это показалъ, если угнетенiе его духа отразится на какомъ нибудь изъ его распоряженiй, его настроенiе распространится съ неимовѣрной быстротой; его сомнѣнiя удесятерятся въ силѣ на каждой ступени командованiя, управленiе потеряетъ увѣренность и начнетъ становиться безпорядочнымъ; внизу появится растерянность и паника; вѣра въ побѣду теряется… и единство дѣйствiй утрачивается".

"Чѣмъ болѣе удаляешься отъ поля битвы, тѣмъ болѣе извращаются событiя на фронтѣ; дурныя вѣсти по мѣрѣ передачи стоустой молвой вырастаютъ и вмѣстѣ съ ними растетъ, назовемъ его своимъ именемъ, страхъ. Воображенiе играетъ тутъ свою обычную роль, наполняя умы страхомъ передъ всевозможными опасностями. Удаленiе отъ этихъ опасностей только увеличиваетъ ужасъ передъ ними. Пессимизмъ такъ же, какъ и во время Ксенофонта, начинаетъ развиваться съ самыхъ заднихъ рядовъ. Въ итогѣ, кризисъ вѣры въ побѣду начинается въ тылу, а въ современную войну прежде всего теряетъ эту вѣру самъ народъ… Это явленiе очень ясно обнаружилось у насъ въ видѣ начавшагося въ нѣкоторыхъ кругахъ пораженчества. Послѣднее прежде всего оказало влiянiе на войсковыя части, снятыя съ фронта для отдыха, и къ которымъ эта гангрена была принесена отпускными, вернувшимися изъ глубокаго тыла. Тоже самое произошло у непрiятеля въ 1918 году въ октябрѣ; вся Германiя была охвачена смутой; полки, находившiся въ тылу, подняли красные флаги и срывали съ офицеровъ погоны и ихъ знаки отличiя; въ это же самое время войска, находившiяся на фронтѣ продолжали ожесточенно драться. Послѣ заключенiя перемирiя эти войска, не заразившись анархiей, перешли Рейнъ въ самомъ большомъ порядкѣ и содѣйствовали возстановленiю порядка въ Имперiи".

Статистика потерь побѣдителя, какъ показатель предѣла моральной упругости войскъ.

Законъ "отказа отъ борьбы" также вѣченъ, какъ неизмѣнны основные чувства человѣка и, прежде всего, его подверженность чувству страха передъ грозящей ему опасностью смерти.

Офицеръ австрiйскаго Генеральнаго Штаба Отто Берндтъ лѣтъ 20 тому назадъ выпустилъ книгу подъ заглавiемъ "Zahl im kriege". Центръ тяжести этого труда заключается въ статистическомъ изслѣдованiи потерь въ различныхъ сраженiяхъ. Использовавъ этотъ замѣчательный трудъ и дополнивъ его данными, касающимися другихъ главнѣйшихъ сраженiй, мы сдѣлали слѣдующiя выводы[19]:

1. Показателемъ боевыхъ качествъ войскъ является наибольшiй процентъ потерь, при которыхъ они все таки одерживаютъ побѣду; эта "цѣна крови", которую войска готовы уплатить за побѣду опредѣляетъ предѣлъ "моральной упругости войскъ".

Процентъ потерь "побѣжденнаго" заключаетъ въ себѣ также и тѣ потери, которыя онъ понесъ уже послѣ своего моральнаго кризиса; онъ заключаетъ въ себѣ потери, понесенныя во время "борьбы за побѣду" и потери, понесенныя имъ послѣ "отказа отъ борьбы", при этомъ послѣднiя много превосходятъ первыя. Поэтому процентъ потерь, понесенныхъ побѣжденнымъ, не можетъ служить такимъ же характернымъ показателемъ "моральной упругости войскъ", какъ процентъ потерь побѣдителя.

2. Предѣлъ "моральной упругости войскъ" несравненно меньше, чѣмъ это принято думать. Слова: "войска дрались до послѣдняго человѣка" — представляютъ ничто иное, какъ тѣ громкiя слова, которыми побѣжденный успокаиваетъ свое самолюбiе.

Наиболѣе правильное представленiе объ этомъ предѣлѣ можетъ дать изслѣдованiе потерь въ сраженiяхъ, проведенныхъ холоднымъ оружiемъ. Въ современномъ бою, расползшемся въ пространствѣ и во времени, моральный кризисъ борьбы не проявляется рѣзко и быстро. Вмѣстѣ съ этимъ при могуществѣ огнестрѣльнаго оружiя войсковая часть можетъ, не участвуя фактически въ борьбѣ, быть почти уничтожена. Поэтому процентъ потерь современнаго побѣдителя заключаетъ въ себѣ и потери частей "морально побѣжденныхъ".

Изучая потери лучшихъ войскъ древняго мiра — римлянъ, мы можемъ убѣдиться, что предѣлъ ихъ "моральной упругости" никогда не превышалъ 20 % тогда какъ въ другихъ войскахъ древней исторiи онъ опускался ниже 15 %.