Мысль и судьба психолога Выготского [заметки]

1

Увы, извращения были, да только психологи были здесь ни при чем – бал в педологии правили не они, а группа невежественных педагогов, которые составляли ядро этого немного искусственного направления, призванного (с прицелом на формирование нового человека – строителя коммунизма) собрать в один кулак весь спектр наук о развитии ребенка. Много лет спустя К. Чуковский поведал о тех гонениях, которые он претерпел в 20—30-е годы со стороны педантов-педологов, методично изгонявших мифологические и сказочные сюжеты из детских книг. Пролетарских детей надлежит воспитывать в духе трезвого реализма – вот унылое кредо, исповедовавшееся этими фанатиками. «Мало того, что они отнимали у детей и сказки Пушкина, и “Конька-горбунка”, и “Али-Бабу”, и “Золушку”, – они требовали от нас, от писателей, чтобы мы были их соучастниками в этом злом и бессмысленном деле» (Чуковский, 1958, с. 199).

2

Как заметил по поводу данного цитирования В. П. Зинченко, Выготский сознательно не упомянул имен авторов этих строк – расстрелянного Н. Гумилева и опального О. Мандельштама, – рассчитывая на малограмотность цензуры. К сожалению, в издании «Мышления и речи», вошедшей в 6-томное собрание сочинений, также не удалось избежать искажений: «Но и мысль, не воплощенная в слове, остается стигийской тенью» (у поэта – нежностью), «туманом, звоном и сиянием» (у поэта – зиянием). Последняя ошибка – издательская» (Зинченко, 1996).