Мышеловка - [36]

«Еще один ночной гость, — подумал я. — Надеюсь, без лома».

Я открыл дверь и вышел на крыльцо. Навстречу мне шла Жанна, помахивая сломанной веточкой.

— Ночь-то какая чудесная! — сказала она. — Пойдемте погуляем?

— Спасибо, уже нагулялся, — отозвался я, поворачиваясь к ней своим синяком.

— Ой! Что это с вами?

— Налетел на дерево. А дерево оказалось с кулаками.

— Ну вам просто страшно не везет! То электрические провода под боком, то… А кто это был? У нас в поселке вроде бы нет хулиганов.

— Значит, завелись. Хотите выпить?

— Хочу, — подумав, ответила Жанна.

Мы прошли на кухню, и я приготовил свой фирменный коктейль «Полынья».

— Пейте, пейте. Это вкусно. Сразу увидите скрытые пружины многих явлений в этом мире.

Она выпила свой бокал маленькими глотками, озорно поглядывая на меня.

— Какой у вас сейчас смешной вид! Как у пирата, пострадавшего во время абордажа. Знаете что: давайте сюда вашу аптечку, я все-таки медсестра. И обязана оказывать первую помощь.

Она обработала мой синяк свинцовыми примочками, смазала йодом поцарапанную щеку и разбитую губу. Потом строго приказала:

— Раздевайтесь.

— Рановато еще в постель, — отозвался я. — Давайте, Жанночка, немного поболтаем да выпьем. Это от нас никуда не уйдет.

— Дурачок, — улыбнулась рыжая ведьмочка. — Я хочу посмотреть, где вас еще настигло кулачное дерево.

Пришлось скинуть рубашку. На груди, боках, спине было довольно много синяков и подтеков, и Жанночка занялась их обработкой. Я держал в руке стакан и периодически прихлебывал. Надо было отдать должное ее профессиональному умению облегчать страдания больных. Здесь вообще, как погляжу, жили одни профессионалы. И били и лечили не хуже, чем в Москве.

— Ну все! Одевайтесь, — сказала она наконец.

— А стоит ли? Все равно потом придется снова освобождаться от одежды. — Я подошел к ней вплотную, мы молча обнялись и поцеловались.

— Не стоит, — прошептала она, расстегивая кофточку.

Утром я проснулся поздно. Жанны рядом со мной уже не было. Она улетела из моей постели, как ранняя зеленоглазая птичка, оставив смятые подушку и простыни — символы нашей ночной любовной борьбы. А я подумал: «Что это со мною происходит? В этой Полынье я превращаюсь просто в какого-то Казанову…» Прежде ничего подобного со мною не было. За все годы супружеской жизни я изменял Милене всего пару-тройку раз, и то не по какому-то там страстному увлечению, а находясь в тривиальном опьянении. А тут… Всему виною климат, решил я. И… наличие рядом с домом Волшебного камня.

Умывшись, я долго рассматривал в зеркало свой синяк. Благодаря стараниям Жанны он перескочил через стадию кровавого посинения и сразу вступил в фазу желто-лимонного вздутия. Хуже обстояло дело с ребрами, которые начинали ныть при каждом резком движении. Я наскоро позавтракал,₍ а потом стал собираться в город, куда в двенадцать часов дня прибывал рейсовый автобус с железнодорожной станции. На нем-то и должны были приехать мои гости. Но перед тем у меня произошла еще одна важная встреча. Когда я брился, в дверь дома громко постучали.

— Не заперто, входите! — крикнул я, повернувшись.

На пороге стоял бородатый и обросший мужчина с красным, обветренным лицом. В руке он держал ведерко, в котором плескалась рыба.

— Принимайте! — произнес он. — Это вам подарок от всех нас. Свежая, только что поймана. Я — Валентин, мой брат вам рассказывал обо мне.

— Очень рад… Но зачем же? Я заплачу.

— Нет. Пусть это будет как бы в память об Арсении. Он очень много для меня сделал. Можно сказать, на ноги поставил, когда я плашмя лежал.

— Ну, спасибо… Хотите выпить?

Рыбак отрицательно покачал головой.

— О чем вы хотели меня спросить?

— О деде. Ведь это вы обнаружили первым его труп? В камышах?

— Я.

— И что дальше?

— Пошел к Громыхайлову. Мы его вместе и вытащили на берег, где посуше. Там он и лежал с полчаса, пока джип не подъехал. А потом его увезли на ледник, к доктору Мендлеву. Вот, собственно, и все. — Валентин замолчал, но я чувствовал, что он чего-то недоговаривает. Не хочет или боится кого-то?

— Валентин, давайте начистоту: вам что-нибудь показалось странным в утопленнике? Вспомните, это очень важно. Я подозреваю, что моего деда убили. А потом сбросили в воду. Были какие-то следы на трупе?

Рыбак тяжело вздохнул, поглядел на меня выцветшими на солнце бледно-бледно-голубымиглазами. В нем шла какая-то внутренняя борьба.

— Оставьте вы это, — сказал он наконец. — Ну да, была вмятина на виске… Я еще подумал, что его волной об камень ударило. Труп-то ведь долго в озере был. И носило его, и кидало, как мячик.

— А могли и живого стукнуть, — промолвил я.

— Могли, — согласился он. — Только кому это надо?

— А тому, кто вас предупреждал не рассказывать об этом. Ведь вас предупреждали? Кто?

— Люди Намцевича… — неохотно отозвался он. — Которые тело увезли.

— Почему?

— Не знаю. Сказали, чтобы я рот на замке держал.

— Слушайте, Валентин, а почему они у вас тут всем распоряжаются? Словно опричники. Чего вы терпите?

Рыбак пожал плечами, как будто это положение было вполне естественным. И если Советскую власть сменила власть Намцевича, то так и должно быть. Кто-то всегда доберется до шеи и усядется там, свесив ножки.