Мышеловка а-ля 90-е - [19]

Однажды на бой с Давидом решился и я. Я был так себе драчун, и не имел к Андрюхе никаких личных претензий, но не вызвать его я не мог. Это было что -то из разряда типа, прыгнуть в речку с вышки, или перейти глубокий овраг по тоненькой скрипучей доске. Я хотел преодолеть свой страх, который во мне несомненно присутствовал.

Бой обычно назначался на следующий день, и у меня было время, чтобы подготовиться. Закрывшись в своей комнате, я весь вечер махал ногами, воспроизводя все удары и вертушки, которые видел в фильмах с участием Джеки Чана. Мой план состоял в том, чтобы налететь на Давида, как ураган и сразу же нанести ему несколько ошеломляющих ударов ногами. В моих планах было победить Давида в первые же минуты боя. Всё бывает красиво в наших представлениях. Так я с криками наносил настолько сокрушительные удары воображаемому Давиду, что с одной вертушки снёс трюмо и разбил в нём одно зеркало, за что получил жуткого нагоняя от отца.

Уже с годами я стал понимать, что мои представления о том, что будет, разительно отличаются от реальности. Это сейчас я знаю, что чтобы я не запланировал, или представил, или не исполнится, или случится с точностью до наоборот. Я уже давно исключил из своего лексикона такие фразы как «я планирую», «в моих планах…» или «как я себе это представляю…». А тогда мне казалось, что всё будет точно так, как видится в моей голове. Давид будет стоять вот здесь, я прыгаю и моя нога попадает ему в область солнечного сплетения. Эх…даже жалко, если всё закончится с одного удара.

Но, как я уже сказал, всё вышло иначе. И день оказался не солнечным, как я его себе представлял, а пасмурным, и Давид был не в серой, а в светло голубой рубахе и драться пришлось не там, где обычно проводились все спарринги. В этот вечер сторожу приспичило красить именно ту беседку в садике, возле которой всё происходило, поэтому место поединка было перенесено на сквер возле школы.

И первый мой удар, на который я делал ставку, не удался. Я прыгнул так, как и задумывал, но не рассчитал, что Давиду достаточно сделать всего один шаг назад, чтобы мой план рассыпался в пух и прах. Разящая нога пролетела мимо. Следующие удары ногами, которые я пытался нанести встречали препятствие в виде стальных рук Давида, которые он выставлял навстречу. После двух трёх безуспешных ударов у меня появилось ощущение, что я пытаюсь запинать железобетонную конструкцию. Мои ноги врезались в стальные уголки и арматуру, что вызывало дикую боль. В моих глазах стояли слёзы и я невольно морщился от боли и обиды, а Давид ещё и не начинал. Я уже понял, что ничего не выйдет, а он и не думал начинать. Я с криком отбивал ноги о железные кости Давида, но он не спешил приводить в действие свой кривошипный механизм. Наверное он не испытывал ко мне достаточно ненависти, чтобы захотеть почувствовать, как стальной кулак деформирует мою черепушку. Я же во всей его невозмутимости, видел только издёвку, улыбку кота, который наслаждается игрой с мышкой. Чем дольше Давид не предпринимал никаких попыток атаковать, тем больше я распалялся. Я обзывался, обливал его словесными помоями и раз за разом бросался в очередную атаку.

Это случилось внезапно, в ответ на мой удар ногой, который всё-таки достиг цели и попал в область чуть ниже живота Давида. Я испытал ощущение, будто об мою голову сломали кирпич. Так вот ты какой…пресловутый хук от Давида. Меня не свалило с ног от инерции удара, но и продолжать уже не было возможности и смысла. Кулак Давида рассёк мою левую бровь, и хлынувшая водопадом кровь стремительно стала заливать моё лицо. Буратина и Уксус оттащили моё поверженное тело в беседку, где пытались оказать мне первую помощь, безуспешно пытаясь остановить кровь.

Тем временем, по ту сторону накрывшей меня кровавой завесы разыгрывалась новая драма. Из обрывочных фрагментов перепалки, которую я слышал, когда приходил в себя, было понятно, что Геракл, возмущённый такой хладнокровной и кровавой расправой желал немедленной сатисфакции. Давид, судя по всему, принял вызов под восторженные крики зрителей, которые имели удовольствие наблюдать второй бой подряд. В этот момент я был больше озабочен своим здоровьем, тем, чтобы из меня, как из разбитого кувшина не вылилась вся кровь и, прижимая к голове насквозь промокший платок, мог только слышать, что происходило на импровизированном ринге. А там случилось чудо. Гераклу удалось то, что планировал и должен был исполнить я. В первые же секунды боя он поднырнул под безжалостный маховик Давида, сделал полшага вперёд и впечатал свою правую прямо под обрез вздёрнутого носа в верхнюю пухлую губу. От болезненного удара, Давид вскрикнул и сел на корточки, закрыв лицо ладошками. Это была чистая победа Геракла, детали которой он будет в подробностях рассказывать мне ещё много раз. А пока я слышал только его восторженный рёв и одобрительные возгласы Буратины и Уксуса.

Бровь мне пришлось зашивать, но шрам так и остался на всю жизнь, поэтому бреясь, или примеряя перед зеркалом обновку, я иногда вспоминаю Давида. Ему, кстати в этот же день заштопали верхнюю губу. Шрам скорее всего остался по сию пору, но сейчас его скрывают пышные усы и окладистая поповская борода.