Мятежный век. От Якова I до Славной революции - [35]

Однако в тот момент Карл и Бекингем получили возможность эффективно возглавить общее дело, которое один из их сподвижников назвал «патриотическим». Оно определялось антикатолической и антииспанской направленностью вовне, а внутри страны предполагаемой борьбой со взяточничеством при королевском дворе. В первый и, наверное, в последний раз в своей жизни Карл находился в полном согласии с дворянами палаты общин и своей страной. В конце февраля 1624 года палата лордов высказалась за прекращение всех переговоров с Испанией. В следующем месяце к королю пришла депутация с настойчивым предложением снаряжать флот и восстанавливать береговые укрепления; оккупации Пфальца испанскими и баварскими войсками следовало положить конец.

Для этих мер Якову требовались финансовые средства, и по его срочному запросу парламент выделил 300 000 фунтов стерлингов. Но каким образом нужно вести войну и против кого выступать? Против Священной Римской империи или против короля Испании? А может, против Максимилиана I, герцога Баварии, который тогда контролировал Пфальц? Король в своей обычной манере говорил уклончиво: «Но посылать мне двадцать тысяч солдат или десять тысяч, по суше или по морю, на восток или на запад, обходным маневром или как-то иначе, наступать на баварца [Максимилиана I] или на императора, вы должны оставить на решение короля». Парламент стремился к войне с Испанией, но в интересах английского короля было только грозить войной: в таком случае испанцы могли пойти на восстановление Фридриха на троне Пфальца. Многие при дворе и в Тайном совете и сами опасались прямого военного столкновения с испанцами: и морские, и сухопутные сражения стоят недешево, а деньги можно было собрать только введением новых налогов.

Тем временем испанские дипломатические представители нашли путь к королю, пользуясь молчаливой поддержкой некоторых придворных. Вскоре до королевских ушей дошло, что они упрекают Бекингема в «наращивании популярности» и обвиняют в разработке плана практически изолировать Якова в подходящем загородном доме, чтобы принц мог править от имени короля. Они намекали, что фаворит считает короля жалким стариком, неспособным управлять страной. Были их заявления правдивыми или ложными, но Яков предпринял неожиданный шаг, устроив своим советникам допрос по этому делу. Все они поклялись, что никогда не слышали толков об измене со стороны Бекингема. Фаворит был спасен.

Яков заявил о своем желании готовиться к вероятной войне, «если его поддержат». Единственным возможным союзником был Людовик XIII Французский; король Франции, по крайней мере, располагал военными силами, чтобы выступить против испанцев или имперских войск в Германии. Вскоре собрался парламент, и из Лондона направили в Париж двух представителей с заданием провести переговоры о браке принца Карла с сестрой французского короля Генриеттой Марией. Предложение англичан встретили с безусловной благосклонностью; интересам Франции отвечало навсегда отделить Англию от Испании. Людовик был больше французом, чем католиком, поэтому не имел причин уклоняться от конфликта со своими единоверцами. Тем не менее в начале переговоров французский двор настаивал на предоставлении английским католикам тех же самых свобод, которых требовали для них испанцы в предыдущем брачном договоре.

Конечно, дело было рискованное. Оно еще раз подвергнет испытанию добрые намерения короля. Женившись на католической принцессе, Карл тоже мог оттолкнуть от себя тех самых «патриотов», расположения которых раньше добивался. Соответственно, король решил объявить перерыв в работе парламента до того, как станут известны требования французов. Состоявшуюся сессию нельзя назвать непродуктивной; на ней приняли тридцать пять публичных законов и тридцать восемь частных. Уже одни частные законы свидетельствуют, что члены парламента представляли запросы и проблемы регионов в значительно возросшем масштабе. Однако парламент достиг и большего. Импичментом государственному казначею и активным сотрудничеством с принцем Карлом и герцогом Бекингемом он утвердился как необходимая ветвь политической системы страны.

Началась подготовка к войне с Испанией. Испанский посол отмечал «великую радость и ликование всех сапожников и рьяных фанатиков этого городка». Сапожники были хорошо известны своими радикальными протестантскими взглядами. Английские «мыши», как их называли, изготовились бросить вызов габсбургским «котам». При отъезде испанской дипломатической миссии из Лондона горожане кричали: «Все черти ада едут с вами, а тех, что останутся, пусть заберет Тайберн!» Лондон и предместья теперь превратились в место сбора новобранцев, все они ждали радостного боя барабанов.

Военный союз заключили с семью Соединенными провинциями Нидерландов; направили послов к королям Швеции и Дании с предложением праведного крестового похода против католических держав. Это послужило дальнейшему усилению воинственного энтузиазма народа. Более реалистичные советники короля сомневались в том, что Пфальц можно будет вернуть полностью или победить Испанию, но они надеялись по меньшей мере доказать мощь Англии и ограничить испанские притязания. Летом 1624 года в театре «Глобус» поставили пьесу Томаса Мидлтона «Шахматная партия» (A Game at Chess). Эта сатира на Гондомара и всю испанскую клику при английском дворе имела небывалый успех: девять дней толпы осаждали театр, а смех и общий гвалт были слышны на другом берегу Темзы. «Сэр, ваш заговор раскрыт!» — врывается к Гондомару один из его помощников. Посол спрашивает, который из 20 958 заговоров тот имеет в виду, и рассказывает, как отравляет души доверчивых людей.