Мятежный остров - [15]

Резидент понимал, что долго ожидает не потому, что о нем забыли. О нем хорошо помнят, мистер Грин наверняка где-то рядом и наблюдет за ним через камеру, укрепленную под потолком. Ожидание должно выматывать пленника, заставлять думать и сомневаться.

Рождественский не ошибался. Мистер Грин находился в соседнем помещении и смотрел в монитор. Дверь открылась, и в комнату вошел Бальтасар Алонсо в сопровождении колоритного типчика. Типчик был помесью африканца с китайцем – кучерявые волосы густой шапкой покрывали голову, на них держался небольшой головной убор, напоминающий тюбетейку. Раскосые азиатские глаза разительно контрастировали с пухлыми, выпученными, как у верблюда, губами. Одет мужчина был в живописный халат, в руках держал большую, шитую бисером потертую временем сумку.

Генри скептически осмотрел мужчину. Место ему было не среди современных людей, а скорее в музее туземного быта.

– Знакомтесь, – представил Алонсо. – Педро Сервантес.

У мистера Грина нервно дернулась щека.

– Сеньор Педро, вас не затруднит подождать минутку за дверью?

Этнографический тип сдержанно кивнул, повращал глазами и вышел за дверь, оставив ее приоткрытой.

– Закрой дверь, – обратился к Алонсо Генри.

– Сейчас. А в чем дело? – исполнил просьбу Бальтасар.

– Я тебя просил найти мне лучшего гипнотизера, – тихо проговорил мистер Грин. – А ты мне кого привел? Что это за чучело?

– С гипнотизером не так просто, – развел руками Бальтасар. – А Педро Сервантес даже лучше гипнотизера, он колдун вуду. Про него рассказывают, что он способен оживлять мертвецов и делать из них зомби.

– Рассказывают или умеет на самом деле? – задал справедливый вопрос капитан-командер, но не стал дожидаться на него ответа. – Мне не надо делать из Свенссона зомби. Мне нужно, чтобы он заговорил. Сказал правду!

– Сеньор Сервантес заверил, что сумеет это сделать.

Генри с сомнением покачал головой.

– Сервантес – его настоящая фамилия или псевдоним колдуна?

– Настоящая, – с готовностью ответил Бальтасар.

Мистер Грин глубоко вздохнул. Не нравилась ему эта чертовщина. Он привык работать традиционными методами, не предусматривающими при допросах ни колдунов, ни ясновидящих. Но выбора не оставалось. Карл Свенссон вот уже битый час маялся в каменном мешке и, как казалось Генри, созрел для допроса.

– Твой колдун сумеет ввести его в транс? – спросил он.

– Запросто, – пообещал капитан Алонсо.

– Тогда пошли…

Рождественский вздрогнул, когда загрохотал дверной засов. Он ожидал увидеть очередных тюремщиков-палачей с резиновыми дубинками или же медика с саквояжем, в котором покоятся ампулы с «сывороткой правды». К этому он был готов. Спецподготовка позволяла ему практически полностью отключать ощущение боли. К «сыворотке правды» у резидента был выработан иммунитет. Но реальность практически всегда противоречит предположениям. Резидент удивленно посмотрел на колоритного сеньора Педро.

– Вы по-прежнему не передумали? – спросил мистер Грин без особой надежды на отрицательный ответ.

– Не пойму, чего вы от меня хотите? – проговорил Рождественский, глядя поверх головы Генри. – Да, под пытками я могу оговорить себя. Сознаться в том, чего никогда не делал. Если вы хотите это услышать, я даже могу признаться в том, что некий Хосе лазил по мусорным корзинам по моему заданию. Но вам, как я понимаю, это не надо. Вы хотите знать правду. А правда такова, что я Карл Свенссон от рождения и до сегодняшнего дня. Вашего Хосе отродясь не видел, не знал. По профессии я ландшафтный дизайнер. Никогда не имел отношения к разведке и шпионажу. Из-за вас от меня уходят клиенты, срываются заказы. Кто мне это компенсирует? Самый большой мой грех в жизни – это интимные отношения с замужней женщиной. Боже, за что мне такое наказание? – Рождественский картинно воздел перед собой руки.

– Перестаньте ломать комедию, – строго сказал мистер Грин. – Это вам не поможет. Рано или поздно я услышу от вас правду. В ваших интересах, чтобы это произошло добровольно. Вы еще не готовы признаться в том, что очевидно?

– Очевидно кому? – спросил Рождественский.

– И мне, и вам, – улыбнулся Генри.

– Вам, может быть, но не мне.

– Значит, не готовы признаться?

– Не сегодня и не завтра. Мне не в чем признаваться.

– Тогда проведем небольшой эксперимент, – предложил Генри, усаживаясь на стул и забрасывая ногу за ногу.

Бальтазар Алонсо тоже сел рядом со своим американским коллегой. Педро Сервантес вопросительно глянул на мистера Грина, понимая, что главный здесь именно он.

– Приступайте, сеньор, – предложил американец.

Колдун вуду насупил брови, глянул на Рождественского.

– Садись, – требовательно произнес он, указывая на истертый ковер. – К стене садись.

– Кто он такой? – спросил Рождественский.

– Наш ассистент, – расплывчато ответил Грин. – Советую его слушаться.

– Что он собирается делать?

– То, что ему положено, – проговорил Генри.

На самом деле и ему самому хотелось бы знать, что станет делать колдун Вуду. Рождественский пожал плечами, одернул свою ярко-оранжевую тюремную робу и, сев на ковер спиною к стене, сложил по-турецки ноги. Перед ним устроился Сервантес и принялся раскладывать свой инструментарий. Первым делом он достал из сумки человеческий череп. Кости поблескивали желтым светом, словно были натерты воском. Затем он водрузил на череп венок из сухих цветов, при этом стал невнятно бормотать какие-то заклинания. Слова были непонятны всем присутствующим, возможно, включая и самого колдуна, но звучали грозно, пугающе, как страшные проклятия.