Мятежный остров - [12]

– Это не мое, – указал на пакетик Рождественский.

– Все так говорят, – ухмыльнулся офицер и взял паспорт. – Экспертиза покажет, что это такое. Сахарная пудра или наркотик. Значит, вы гражданин Швеции Карл Свенссон?

– Все правильно, кроме одного. В Швеции нет граждан, есть подданные шведского короля.

– Это не существенно для вашего положения, – ухмыльнулся офицер. – Судить вас будут по нашим законам, а Филиппины республика.

– Пакетик вы мне подбросили, – спокойно проговорил Свенссон. – На нем нет моих отпечатков пальцев.

– Вы так уверены?

– Я отказываюсь говорить с вами. Я требую вызвать моего адвоката и проинформировать о моем задержании шведского консула.

– Ваше право, – улыбнулся офицер полиции. – Но, думаю, до этого не дойдет. Потому что у вас есть и другой вариант развития событий.

– Не понимаю, про что вы говорите.

– Сейчас вы все поймете. Я оставлю вас на какое-то время.

Офицер поднялся и покинул кабинет вместе с сержантом. Было искушение схватить пакетик и уничтожить его. Как? В кабинете имелся умывальник – включил воду, разорвал и затолкал в слив. Но Рождественский сразу же подавил в себе это желание. Нельзя исключать, что сейчас за ним наблюдают через скрытые камеры, ведется видеозапись. Стоит взять пакетик – и тут же ворвутся полицейские. Вот тогда уж не докажешь, что пакетик с белым порошком тебе подбросили, ведь на нем появятся отпечатки пальцев.

Резидент российской разведки продолжал сидеть, спокойно глядя перед собой. Ситуация, в которой он оказался, не сулила ничего хорошего. Вряд ли он стал обычной жертвой следователя, которому по службе не на кого повесить распространение наркотиков. Куда менее хлопотно это можно сделать, обвинив какого-нибудь филиппинца с малым достатком, а не иностранца, преуспевающего «шведа». Скорее всего, и об этом свидетельствовал желтый почтовый конверт, Рождественский все же косвенно попался на документах Хосе Рисаля. Что ж, разведчик не спешил ускорять события, следовало понять, что известно противной стороне, какие у нее есть доказательства.

Прошло достаточно времени для того, чтобы, как понимал нелегал, тот, кто следил за ним посредством камер наблюдения, сообразил: ни к пакетику с порошком, ни к документам он не притронется, а потому и решил войти.

– Добрый день. – Мистер Грин прошел к столу и посмотрел в глаза Рождественскому.

В Генри нелегал мгновенно признал американского спецслужбиста – нездешняя внешность, американский вариант английского. Даже двух произнесенных слов было достаточно, чтобы сделать подобное умозаключение.

– Возможно, и добрый, – примирительно произнес Рождественский.

– Ваше? – Генри повел рукой над столешницей, где были разложены вещи, найденные при обыске.

– Все, кроме желтого почтового пакета, мне его сегодня уже пытался всучить в кафе какой-то подозрительный тип, и пакетика с белым порошком. Мне его подкинули. – Нелегал говорил с легким волнением, как и делал бы на его месте любой законопослушный человек, и при этом говорил «правду».

– Я не настаиваю, что порошок ваш. Да, вам его подбросили. И теперь только от вашего поведения будет зависеть ваша дальнейшая судьба.

– Как это понимать? – изобразил недоумение российский резидент.

– Ах да. Забыл представиться. Генри Грин, капитан-командер, флотская разведка США. А вас как зовут?

– Очень приятно, несмотря на обстановку. Карл Свенссон, ландшафтный дизайнер, – спокойно ответил Рождественский и кивнул на свой паспорт. – Чем моя скромная персона заслужила такое внимание американской флотской разведки? Попытаюсь угадать. А, понимаю, мне в этом году пришлось выполнять один заказ на обустройство участка, принадлежавшего родному брату одного из филиппинских адмиралов. И вы хотите привлечь меня к сотрудничеству? Но это же незаконно: если я буду сотрудничать с вами, то у меня могут возникнуть проблемы с местными властями.

У Генри нервно дернулась щека, он понял, что так просто нелегала не расколешь.

– О том, что у вас документы на имя Карла Свенссона, я знаю. Меня интересует ваше настоящее имя. Давайте говорить открыто. Ваш информатор – уборщик Хосе Рисаль уже во всем сознался, когда мы его взяли вместе с документами, изъятыми из корзин для бумаг. Он и сообщил нам, где и когда произойдет ваша встреча.

– Какой уборщик, какие документы? – пожал плечами Свенссон.

– Эти самые. Не желаете взглянуть? – кивнул на конверт американец.

– Не имею ни малейшего желания. Вы ошибаетесь. Возможно, какой-то Хосе, вы сказали, что он работает уборщиком, и хотел кому-то передать документы в кафе. Но не мне, а другому человеку. Беседуя со мной, вы зря теряете время. Я не знаю, как работают спецслужбы, но из книг, фильмов и газет почерпнул, что информатора обычно не арестовывают сразу, а ведут, пока он не выведет на заказчика.

– У нас свои методы. Хосе Рисаль назвал именно вас. Не запирайтесь. У меня для вас есть хорошее предложение.

– Не понимаю, о чем вы говорите, но готов выслушать, – сделал вид, что согласился, подданный шведского короля.

– Это уже хорошо. Вы человек, как я понимаю, здравомыслящий, – начал мистер Грин, – другие в разведке не работают, их отсеивают. С одной стороны, есть пакетик с наркотиками, который, честно вам признаюсь, был вам подброшен в микроавтобусе. У моей страны сильное влияние в здешних краях. А потому, не сомневайтесь, одного моего слова достаточно для того, чтобы местные следствие и суд засадили вас в филиппинскую тюрьму. Тут не Швеция и не Америка. Тюрьмы ужасные, контингент и того хуже, – очень выразительно скривился американский капитан-командер. – С другой стороны, вы уже сегодня можете выйти на свободу, и вашей карьере ничего не будет угрожать. Пакетик с порошком просто исчезнет. Для этого тоже достаточно одного моего слова. Мне нужно лишь устное согласие на наше с вами сотрудничество. Для своих хозяев вы остаетесь таким же хорошо законспирированным нелегалом, надежным поставщиком достоверной информации. Цена свободы – вы сдаете мне… Нет, нет, не сдаете… Это не то слово. Вы передаете мне информацию по вашей агентурной сети на Филиппинах. Никто из них не пострадает. Мы просто возьмем всю сеть под свой контроль, изредка будем сбрасывать в нее нужную нам информацию. Вот и все. Я доходчиво все объяснил?