Мятежный дух - [48]

Эльф извлек из мешка свернутые в трубочку листы — серовато-белые, с мелкими крапинками — следами волокон растения, из которых была изготовлена бумага. Вслед за бумагой из мешка появились перламутрово-белые глиняные пузырьки — Глеанн объяснил, что они наполнены черными, красными и зелеными чернилами. Напоследок он достал странной формы перо.

Его стержень из темного дерева был длинный и узкий, но у самого наконечника заметно расширялся. Наконечник был сделан из металла, который Магьер тотчас узнала. Это был тот же самый блестящий металл, из которого изготовлены стилеты Лисила и анмаглахков.

— Ох, нет! — запротестовала Винн, пожирая взглядом дары. — Это слишком много… правда…

— Бери, бери, — посмеиваясь, настойчиво проговорил Глеанн. — Вот здесь, возле наконечника, — утолщение из губчатых волокон. Перо хорошо впитывает чернила, и его реже придется макать в чернильницу.

Винн все еще вежливо отказывалась, но при этом не сводила взгляда с блестящего наконечника пера.

— Такое великолепное стило… мне даже нечем отдариться за такое сокровище.

Глеанн закатил глаза.

— Как же еще тебе описывать свои путешествия и все, что ты узнала?

— Дедушка! — На смуглом лице Сгэйля отразилась тревога. — Не думаю, что это разумно. Кое-кто не захочет…

— «Кое-кто»? Говори уж прямо — Вельмидревний. — Глеанн фыркнул, но потом задумался и прибавил, обратившись к Винн: — Будь осторожна и пользуйся этим, только когда будешь одна.

Сгэйль сказал ему что-то вполголоса, но старик отмахнулся от его слов, как от надоедливой мухи, и снисходительно похлопал Сгэйля по плечу. Анмаглахк прикусил язык, а Глеанн между тем положил свои дары перед Винн.

— Спасибо… — только и выговорила она, — большое спасибо.

Сгэйль резко встал, и вся непринужденность этого вечера развеялась как дым.

— Пора ко сну, — сказал Глеанн. — Благодарю за приятную беседу.

Занавеска на входе всколыхнулась, и край ее проехался по спине вошедшего в дом Мальца. В его шерсти запутались листья и иголки, лапы были облеплены грязью. Пес огляделся, так ошалело мотая головой, что нервное возбуждение, не покидавшее Магьер, еще больше усилилось. Но она по-прежнему не могла понять, откуда оно взялось.

— Только глянь на себя! — воскликнула Винн, возмущенно сморщив носик. — Ты чем это занимался, а? Даже и не вздумай в таком виде лезть ко мне в постель!

Малец уставился на нее, и взор его прояснился. Он гулко дважды гавкнул в знак отрицания, вздрогнул от собственного лая, заскулил и снова гавкнул, уже потише. Затем обошел комнату и свернулся клубком возле сундука и свертка с оружием. «Где же его носило?» — подумала Магьер.

Глеанн провел их в соседнюю комнату с тремя тюфяками. Когда он пожелал гостям доброй ночи, Леанальхам кивнула, но при этом не сводила глаз с Лисила. Затем торопливо отвернулась и взбежала по лестнице.

Когда Лисил задергивал занавеску на входе в спальню, Магьер успела заметить, что Сгэйль сидит, привалившись к стене, у выхода наружу. Полуэльф замешкался, словно собираясь выйти из спальни. Магьер, все понимавшая, вздохнула.

— Сундук в безопасности, — сказала она.

Винн уселась на край постели.

— Сгэйль никому не позволит их тронуть, — отозвалась она. — Я так думаю.

Лисил выпустил из рук занавеску и присел на ближайшую к выходу постель. На долю Магьер досталась средняя.

Мягкий тюфяк пах лесной травой, а незнакомая ткань подушки была мягкой, как шелк. Магьер с ужасом думала о предстоящей ночи, опасаясь, что сон к ней так и не придет… или, что хуже, придет. Одно облегчение — наконец-то рядом только свои… хотя Леанальхам не выходила у нее из головы.

— Как она это выдерживает? — спросила Магьер вслух. — Жить рядом с теми, кто никогда не забудет, что она не такая, как все…

Винн, уже готовая нырнуть в постель, натянула на себя одеяло.

— Кто — она? А… Леанальхам. Наверное… — Она печально покачала головой и легла. — Не знаю. Но ее имя означает «Дитя злосчастья».

Волна гнева всколыхнулась в Магьер, заглушив нервное возбуждение. Она знала, что такое злосчастье. Ее мать Магелия вначале понесла от насильника, а потом умерла при родах. Что еще может быть злосчастней для матери и ребенка?

И хотя у Леанальхам были дедушка и, как ни странно, Сгэйль, — ей дали имя, больше похожее на клеймо. Как могут эльфы — в том числе и мать Лисила — так жестоко обходиться со своими детьми?

Магьер долго лежала, укрытая одеялом. Она слышала, что дыхание Винн становится все ровнее и глубже. Она наблюдала за Лисилом, покуда он не забылся беспокойным сном, затем и сама закрыла глаза, пытаясь уснуть. Ночь тянулась бесконечно, и все так же неотвязно мучила Магьер внутренняя дрожь.

И вдруг она обнаружила, что стоит в темноте посреди леса; а затем увидела, что между деревьев движется, приближаясь к ней, какая-то тень.

Тень ступала так тихо, что звук шагов был неразличим за шелестом ветвей под легким ночным ветерком. Оглядевшись, Магьер не увидела других теней — тех, которые так часто следовали за ней в кошмарах.

Потом она различила едва уловимый шорох, и нечто невесомое скользнуло по ее ноге.

К сапогу Магьер прильнул дубовый лист, только что упавший с ветки, еще зеленый и атласно-гладкий. Она нагнулась и протянула руку. И едва коснулась листа, на зелени появилось бурое пятно.