Мятежный дом - [10]

— Сэнтио-сама! — окликнул его Бат. — Здравствуйте!

Дик, обернувшись, улыбнулся и поприветствовал мальчика. Салим начал просыпаться, включили полный свет, кто-то занял душ и туалет, кто-то пошел за водой для завтрака. Вернулись Том и Актеон, заряжавшие аккумуляторы, затем — Миракл и Дориан, ходившие за пожертвованиями. Дик тоже сходил за своим рюкзаком. Салим жил пожертвованиями, которые давали верные.

Бустер следовало разогреть и съесть прямо сейчас, он недолго хранился приготовленным. Рис и лапшу имело смысл поберечь. Дик готов был хоть на казнь за краюшку хлеба, но увы, на Картаго это был продукт очень дорогой и изысканный.

— Это от девятнадцатой строительной, — сказала Миракл, выкладывая из мешка мясные шарики в пакете. — Сэнтио-сама, они просили вас прийти.

— Хорошо, — сказал Дик. — Пошли им зеленый жетончик.

Зеленый жетончик означал, что Дик придет прямо в барак. Было еще несколько тайных знаков: полосатенькая палочка крючком, отломанная от какой-то игрушки, означала встречу в недостроенном жилом комплексе для гемов, стеклянный шарик-бусинка, светящийся жемчужным светом — встреча произойдет в двадцать девятом цеху на закрытом ныне роторном заводе, а игрушечный черный человечек, переданный конкретному гему, означал, что тому пора бежать в Салим.

— Но вы не сможете прийти, сэнтио-сама, — печально и испуганно сказал Дориан. — Хозяева знают о вас.

— Они сказали девятнадцатой, чтобы те попросили вас, чтобы вы пришли — и тогда девятнадцатая должна вас задержать, чтобы этологи и мастера могли поговорить с вами, — подхватила Миракл.

Дик не смог удержаться от смеха, услышав, как хитрость хозяев разбилась о простодушие гемов.

— Тогда передай им стеклянный шарик и назови то же время, — сказал он. — Я обязательно что-нибудь придумаю.

Они включили печь и начали варить похлебку из самых скоропортящихся продуктов. Ксана вскарабкалась на колени Марии и сидела там, иногда показывая пальчиком на котелок и приговаривая «ва-ва-ва». Получив свой кусок, она обычно отбегала в темный угол и грызла его там, потом припрятывала недоеденное и приходила за новым. Каждому случалось хотя бы раз обнаружить, что в качестве захоронки избрана его одежда или мешок.

— Если бы она хоть доедала все до конца, — с сожалением вздохнул Бат.

— Она научится, — терпеливо ответила ему Мария. — Ей надо только привыкнуть, что еду никто никогда не отбирает.

— Боюсь, что нет, — покачал головой Том. — Дефекты ее развития необратимы стали.

— Откуда ты знаешь? — обиделась Марта.

— Я тоже полгода прятал еду в разных местах на «Ричарде», — вдруг сказал Дик. — Точно так же. Хватал со стола и убегал. Потом сам не мог найти. Один раз брат Мамору нашел сосиску, которую я спрятал два года назад. Она засохла и стала как червяк. Так, наверное, бывает со всеми детьми, которые растут… как звери…

Половина гемов с изумлением уставилась на него. Обращенные с Картаго были совершенно не в курсе его биографии.

— Ну, что вы на меня так смотрите, — он почувствовал себя неловко. — Я родом с планеты Сунагиси, из города, уничтоженного воинами Рива. Я остался в живых, потому что был маленьким, как Ксана. Мама просунула меня в водосток. Спаслось еще несколько детей, потом мы пытались выжить… Я не знаю, что стало с остальными, мы разбрелись по всему городу и потеряли друг друга.

Гемы слушали внимательно. Кое-кто даже палочки в сторону отложил.

— Вы же не считаете, что я таким и родился, и был всю жизнь? — он положил на грудь ладонь. — Меня подобрали сохэи, десантники — есть такой корабль, «Ричард Львиное Сердце». Имя мне дали в честь него, а настоящего я не помнил… Но здесь, в Пещерах Диса, оно пришло ко мне. Это имя Райан, и наверняка мне его дали в честь Райана Маэды, мятежника. А если его сократить и сказать «Ран», — то это будет слово «мятеж». Понимаете? Мятеж — это когда люди не выпрашивают, а требуют своего. Того, что принадлежит им по праву. Когда у них есть сила. Так, как я вам рассказывал про Моисея.

— Мы помним, тэнконин-сама, — проговорил Бат. — Мы ждем, когда Бог даст вам свою силу.

— Не надо ждать, — мотнул головой Дик. — Рэй, пришло твое время. Мне нужны морлоки.

Рэй, единственный из компании одновременно слушавший и евший, поперхнулся.

— И сколько вам их нужно? — спросил он, прокашлявшись.

— Я бы не отказался от всех, — Дик улыбнулся. — Но пока хватит и трехсот. Давайте закончим обед.

Все принялись за еду, но уже как-то быстро и опасливо. Слова о мятеже не шли у них из головы, и после обеда Дик снова заговорил об этом.

— Я знаю, что большинство из вас не бойцы, — сказал он. — Но вы и не трусы, вы можете сопротивляться промывке мозгов, вам хватает твердости и отваги. А бойцы нам все равно нужны. Динго — хороший сторож для Салима, но его мало. Салим должен открыться морлокам — не говоря уже о том, что они такие же Божьи дети, как все мы. Вы спрашивали меня — как Бог говорит со мной? Слышу ли я голоса, или еще что-нибудь такое? Нет, я не слышу голосов и не вижу ангелов, но наступает момент, и Бог словно берет меня за волосы, вот так, — он для наглядности вцепился пальцами в короткую щетинку на затылке. — И поворачивает куда-то, чтобы я смотрел. Вчера Он привел меня в глайдер-порт, чтобы я увидел, как возвращается из похода Шнайдер и чтобы услышал его слова. Шнайдер готовит переселение на другую планету. Вот, почему он не собирается распускать армию. Вот, почему ему нужны пусть безработные, но полные экипажи кораблей. Сёгун будет торопиться — так что и мы должны поспешить. Я еще не знаю, чем это грозит гемам, однако что-то очень сильно переменится в Пещерах Диса. Но мы не будем ждать этих перемен. Мы их опередим. Вот, почему Бог дал мне найти свое имя. Я — Ран, я — мятеж, и с нынешнего дня я буду говорить о мятеже. Вы думаете, что мятеж — это обязательно стрельба, и кровь, и трупы на улицах. Да, так бывает, но не всегда. У меня есть кое-какие мысли насчет того, как мы добьемся свободы и справедливости, но они еще сырые. Пока Бог ясно открыл мне только одно: без морлоков ничего не выйдет. Как бы мы ни боролись, они раздавят нас, если морлоки не будут нашими.