Мятежный дальнобойщик - [49]

— Знаю, — зло оборвал его Максим. — Это-то и заставило ее молчать! Не то что она больна, а то, что ее еще можно спасти. Понимаете? Это ее убило!

Крячко снова налил воды и насильно втиснул стакан в руку Яропольцева. Тот в бешенстве швырнул стакан о стену. Стекло разлетелось на мелкие осколки, вода тонкими ручейками стекала по дешевым гостиничным обоям. Крячко начал собирать осколки.

— Оставьте, я сам. В няньки ко мне записались? — скрывая за грубостью смущение, выкрикнул Яропольцев.

— Сиди! — строго приказал Гуров и добавил, обращаясь к Крячко: — Стас, оставь это. Потом.

Крячко подчинился. Прислонившись к стене, он наблюдал за Яропольцевым. Тот смотрел на Крячко с вызовом, ожидая очередной подначки. Не дождавшись, отвел глаза и проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Похоже, я должен извиниться.

— Забудь, — коротко бросил Крячко.

— Нервы, — одновременно с Крячко произнес Гуров.

— Может, все-таки спиртику? — примиряющим тоном предложил Стас.

— Обойдусь, — в очередной раз отказался Яропольцев. — Быстрее покончить со всем этим, вот чего мне больше всего хочется.

— Операция стоила настолько дорого, что ваша жена не решилась рассказать вам? — снова подсказал Гуров.

— В самую точку. Заботливый доктор просветил Олю, что такие операции делают только в столице. Цена зависит от сложности. Олин случай не из легких. Доктор и по ценам сориентировал. Готовьте, говорит, пару-тройку миллионов. И это только на первое время, причем если у нас, в России, делать. Про заграницу и думать было нечего. С моей зарплатой на такое удовольствие лет пять копить, да при этом ни жрать, ни пить. Можно было, конечно, квартиру продать, только Оля наотрез отказалась. Не согласна, говорит, последние дни своей жизни по чужим углам скитаться. И зачем только я ее послушал! Это все гордость моя помешала. Проклятая, тупая мужская гордость! Я ведь мог поднять свои армейские связи. Уверен, мне бы не отказали, не звери же, в самом деле. И в госпиталь пристроили бы, и анализы, какие нужно, взяли, и после операции курс реабилитации обеспечили бы. Да только не мог я к ним обратиться, понимаете? После того, как они со мной обошлись, не мог, и все тут.

— И тогда вы решили действовать иначе, — негромко произнес Гуров, — потребовать деньги у Курбана. Вы решили продать ему какую-то информацию? Как вы на него вышли?

— Да нет же, нет, — яростно замотал головой Яропольцев. — Про Курбана я вообще не знал! Если бы я мог тогда связно мыслить, ни за что не вляпался бы в такую передрягу. И Олю не втянул бы! Я хотел заставить Рокота раскошелиться за молчание. Или в долю меня взять. Это как повезет. Я тогда как в бреду был. Одна мысль голову сверлила: где взять денег, где взять денег, где взять денег…

— Кто такой Рокот? — перебил его Гуров.

— Да приятель наш школьный, Санька Рокотов. Я вам про него уже говорил. Он там, на фармацевтическом заводе какой-то коммерческий отдел возглавляет. Большой шишкой себя считает. Ну, и я так считал до поры до времени. О том, что он махинации с препаратами проводит, я с самого начала догадываться стал. Больно уж не по средствам шиковал. Кое-что он в пьяных разговорах сболтнул, кое до чего я сам дотумкал. Только все оказалось намного серьезнее. Мне бы отступить, а я напролом попер. Даже обрадовался, что так удачно бывшего однокашника прихватил. Идиот!

И тут Яропольцев замолчал. Гуров понял, что он испугался собственных откровений. До него наконец дошло, что откровенничает он не с собутыльниками в пивнушке и не с коллегами-дальнобойщиками, а со следователем угрозыска по особо важным делам. Понял, что каждое его слово — очередной гвоздь в крышку собственного гроба.

— Послушайте, Максим, — мягко начал Гуров. — Вы уже достаточно тут сказали, чтобы перестать беспокоиться о таких пустяках, как «не пойманный — не вор». Все, что нам было нужно, мы уже знаем. Выяснить, чем промышляет ваш приятель Рокот, будет не сложнее, чем отобрать конфетку у ребенка. Вы это понимаете? Поздно идти в отказ. Не усугубляйте своего положения.

Яропольцев судорожно сжал и разжал кулаки, потом вцепился в колени так, что побелели костяшки пальцев, и глухо проговорил:

— Мне нужно выпить. Не мензурку. Хотя бы стакан.

Крячко оторвался от стены и выскользнул в коридор. Лев не шелохнулся. Он понимал, что время уходит, но также понимал, что душевные силы человека, сидящего напротив, на исходе. Еще чуть-чуть, и он сорвется. «Надеюсь, что Стасу удастся добыть бутылку в этот час, и сделать это достаточно быстро, — пронеслось в голове. — И надеюсь, это поможет окончательно развязать язык свидетелю». Его слова о том, как просто будет получить нужные сведения от Рокотова, были, мягко говоря, преувеличением. На самом деле он так не думал. На самом деле он был уверен, что без помощи Яропольцева им никогда не узнать, чем тот зацепил Курбана, и не помешать преступнику продолжать свое грязное дело.

Глава 10

Крячко не подвел. Не прошло и десяти минут, как он вернулся. Карманы оттягивали бутылки, сверкавшие серебристыми крышками. Он молчаливо выгрузил их на стол, откупорил бутылку, наполнил стакан до краев и протянул Яропольцеву. Тот нервно сжал его в ладони, шумно выдохнул и опрокинул в рот. Крячко живенько сменил стакан на кусок батона с аккуратным ломтиком колбасы. Яропольцев отрицательно покачал головой, отказываясь от закуски.