Мятежные системы - [22]

Цинтия жестом призвала к молчанию. Потом она достала из просторного кармана комбинезона портативный компьютер и набрала на дисплее:

«НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ, У НИХ МОГУТ БЫТЬ СВЕРХЧУВСТВИТЕЛЬНЫЕ МИКРОФОНЫ».

Потом также жестами показала, что им нужно отступить.

«ЖАЛЬ, ЧТО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ЯЗЫК ЖЕСТОВ. ПРИЙДЕТСЯ ОБЩАТЬСЯ С ПОМОЩЬЮ ЭТОГО. ДОЖДЕМСЯ НОЧИ И ПОПЫТАЕМСЯ ЗАХВАТИТЬ ГРАВИТАЛЕТ».

Масканин несогласно помотал головой и взял из ее рук компьютер.

«НЕМЕДЛЕННО ЗАВАЛИТЬ ИХ РАКЕТОМЕТОМ И ИДТИ ВСЮ НОЧЬ».

Прочитав текст, Цинтия тоже покачала головой и набрала: «МЫ НЕ СМОЖЕМ УЙТИ — ВОКРУГ МИНЫ И ПАТРУЛИ. ГРАВИТАЛЕТ — ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС КАК ПОКИНУТЬ ЭТОТ ЛЕС, ТАК И УЙТИ ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ».

Посмотрев ей в глаза, Константин снова набрал: «ДАЖЕ ЕСЛИ У НАС ПОЛУЧИТСЯ, ОНИ ЖЕ С ЛЕГКОСТЬЮ ОТСЛЕДЯТ СВОЙ БОРТ».

«ДОВЕРЬСЯ МНЕ»— был ее ответ.

Масканин был вынужден согласиться с ней, им оставалось только дождаться ночи. Всего лишь темноты, потом всего лишь обезвредить наружные посты, пройти периметр, защищенный сенсорами, и (ха-ха), самое легкое — взять штурмом боевую машину. А еще надо будет уйти от возможного преследования.

Если Масканин не видел возможности осуществить их дерзкий план, то Цинтия имела лишь некоторые сомнения. В конце-концов, она имела разностороннюю боевую подготовку и принимала участие в диверсионных операциях еще, будучи офицером разведкорпуса.

Ночь подкрадывалась незаметно.

Оставшись на краю поляны, как заранее было обговорено, Константин всматривался, вслушивался в темноту ночи, куда несколько минут назад устремилась Цинтия.

Он нервничал, руки, державшие стэнкс, вспотели, между лопаток неприятно сквозил холодок. Казалось, время остановилось оттого, что он так часто смотрел на таймер. Но вот прошли три бесконечных часа, когда рядом с ним, едва не напугав, бесшумно возникла Цинтия.

Все чисто. — В полголоса сказала она и повела за собой.

Ни сирены, ни криков, ни выстрелов. Тишина. Масканин чуть не споткнулся о мертвое тело охранника, но вовремя остановился. Впереди чернела громадина боевой машины. Очутившись у ее бронированных боков, он заметил еще один труп, прислоненный к стабилизатору.

Они прошли к кабине. Леварез занялась сложной процедурой вскрытия люка, обвесив себя специальными приборами, аккуратно орудуя руками, вооруженными хрупкими инструментами. Масканин прикрывал ее тыл, молясь, чтобы она успела до того, как хватятся убитых часовых.

Люк бесшумно отошел в сторону и Цинтия, спрятав в сумку свои хитроумные приборы, достала взведенный автомат.

Неожиданно из темноты вышел часовой и, сообразив в чем дело, вскинул свой стэнкс. Короткая очередь выпущенная Масканиным отбросила его на метр.

С неимоверной быстротой они ворвались в гравитолет, срезая огнем выбегающих сонных людей. Цинтия ворвалась в рубку и перестреляла пилотов. Константин залег за перекрытием, между входом и десантным отсеком. Длинная очередь ударила рядом, пули срекошетили от брони, умчавшись во все стороны. Недолго думая, Масканин бросил вперед гранату. Яркая вспышка на несколько недолгих секунд осветила все вокруг, разорвав гравитолет грохотом, в котором потонули крики смерти.

Масканин проверил десантный отсек — кровь, гарь, оторванные части человеческих тел. Сегодня он впервые убивал и это не доставляло ему удовольствия. «Ничего, — Попытался успокоить он себя, — Так и должно быть».

Задраив люк, он вошел в кабину, где Цинтия уже готовилась к старту.

— Кажется, у нас получилось. — Масканин закинул автомат на плечо и обошел труп пилота.

Не совсем. — Произнес холодный чужой голос.

Леварез и Масканин мгновенно обернулись и увидели короткие дула стэнксов, которые держали четверо в той же черной форме.

— Позвольте представиться. Я подполковник Самхейн, контрразведка Нишитуры. А теперь, бросьте ваше оружие. Бросьте, бросьте. Не то примите геройскую смерть прямо здесь и сейчас.

Оба поняли, что довольно одного лишь неверного движения и их немедленно расстреляют По угрюмым лицам нишитурцев было видно, что они только этого и ждут, дали б только повод. Им ничего не оставалось кроме как подчиниться. Оружие перекочевало в руки одного из солдат-нишидов. Другой солдат подверг их обыску.

После этого что-то ударило Масканина по голове и он провалился в бездну…

Когда сознание вернулось, голова болела так невыносимо, что готова была вот-вот лопнуть от накатывающих приступов. Он с трудом разлепил отяжелевшие веки и огляделся. Вокруг голые, унылые серо-стальные стены и никакой мебели. Яркий свет бил откуда-то с потолка и вызывал дикую нестерпимую боль в глазах. Долго смотреть было просто невыносимо, приходилось прятать глаза за спасительными шторами век. Он не знал, где находится, и как долго пробыл без сознания. Не знал и о судьбе Цинтии. «Вот и конец путешествию, — пришла мысль. — А все начиналось так…»

Через какой-то отрезок времени, он даже не мог сказать через какой, открылась незаметная дверь и его выволокли двое дюжих молодцов, скрутили руки, защелкнули на них наручники и куда-то повели.

Судя по характерным коридорам и по тому, что его на гравилифте опустили в помещение, похожее на типичный корабельный отсек, Масканин заключил, что он находится на борту звездолета. А когда его бросили перед Самхейном, он убедился в этом окончательно.