Мятежное сердце - [10]

— Тогда спускайся, мы проголодались.

«Без меня вы, конечно, не в состоянии поднять вилку», — снова подумала она, а вслух невинно поинтересовалась:

— Мы?

— Разумеется, майор обедает с нами.

— Очень приятно.

Да, было бы глупо надеяться, что майор освободит ее от своего присутствия. Микаэла взяла дядю под руку, и он взглянул на нее сверху вниз с таким видом, словно племянница осквернила его мундир. Но та не дрогнула.

Если отец и научил ее чему-либо, так это мужеству перед лицом врага.

Глава 3

Темпл хмуро посмотрел на лежащего на койке Рейна.

— Можно подумать, он без сознания или что-то в этом роде. Пробормотал несколько слов. Ей-богу, он совершенно неподвижен.

— Значит, ты знаешь его не так хорошо, как тебе кажется, — ответил Лилан.

— Это лихорадка, что тут еще знать?

Если бы не пот, блестевший на груди друга, Темпл подумал бы, что тот при смерти.

— Он лечит себя, — объяснил Лилан и, как всегда в подобных случаях, задумался, где сейчас пребывает капитан.

Темпл недоверчиво взглянул на рулевого. Он знал Рейна всего несколько лет, хотя их пути часто пересекались во время его командования одним из судов капитана. Рейн отличался благородством и неизменной верностью, однако кое-что в нем с трудом поддавалось объяснению. Например, это.

— Я знаю, что он увлекается викканским искусством.

— Это не увлечение, — ответил Лилан. — Ты просто не понимаешь.

— Да? Объясни, приятель.

— Он сам расскажет, если захочет.

Темпл оглянулся на своего капитана. За бутылкой мадеры Рейн иногда рассказывал кое-что из своего прошлого, но редко касался этой стороны своей жизни.

— Оставим его. — Бейнз кивнул на дверь и направился к выходу. Раджин лежала на страже у койки, свернувшись, как котенок, и положив голову на мощные лапы. — Нужно подождать.

Рейн ничего не слышал, окружив себя коконом из света, который делал его невесомым, проходил сквозь его мозг, древние слова заполняли душу, поглощались кожей. Тепло, непрерывно поступающее в кровь, омывало рану с каждым ударом сердца.

Рейн увидел какую-то улицу, от которой в разные стороны, как спицы в колесе, расходились дороги. Три из них были темными, окутанными пеленой. Неожиданно всплыли картины детства: худенький мальчик лежал на земле, сжимая руку матери. Он повернул голову, увидел ее неясный образ, длинные черные волосы, сплетенные с зелеными травами Убежища. Ее губы шевелились, и хотя он ничего не слышал, но понимал слова.

— Ты чувствуешь ее? Это земная энергия. Возьми ее, Дахрейн, держи крепче — она бесценна.

Он вобрал в себя эту силу и погрузился в целительный сон. Энергия текла в него, словно горячее вино, и он с радостью впитывал ее, позволяя ей проникать в рану и исцелять.

— A null e. A null e. Slainte.

— Аврора?

— Да, сын мой. Я здесь. Рейн улыбнулся.

Не спуская глаз с племянницы, бригадный генерал Этвел Дентон нанизывал на вилку кусок вареной говядины.

— Ты видела список гостей? — спросил он.

— Да.

— Приглашения разосланы?

— Половина. Эрджил доставит остальные к концу недели. Микаэла ковырялась в тарелке, ощущая присутствие майора Уинтерса, который сидел напротив и пялился на нее, словно мышь на головку сыра. Высокий светловолосый адъютант казался ей приживалом, обосновавшимся в их доме, который слонялся тут без дела и вынуждал ее в течение последних нескольких дней ежевечерне лицезреть его обманчиво красивую физиономию.

— Продукты заказаны. Миссис Стокард сейчас занята их приготовлением, — добавила Микаэла.

Все готовит и готовит для приема, который бригадный генерал устраивает в свою честь, желая отпраздновать недавнее повышение по службе.

— Я послал за платьем для тебя. Это, — ткнул он пальцем в ее шею, прикрытую серым воротником, — не подойдет.

«Лучше верни мне пенсию и мое приданое, я сама о себе позабочусь», — подумала девушка. После смерти отца и появления дяди Микаэла лишилась возможности распоряжаться своими деньгами. Его не волновало, что она уже в том возрасте, когда ей могут сделать предложение и муж не получит ее приданого, ибо он тратит его на свой проклятый бал.

— Спасибо. — Тон достаточно сердечный, не так ли? — Но уже поздно что-либо менять.

— Значит, ты сможешь носить его потом. Думаю, оно будет тебе впору.

Он думает? Микаэла стиснула зубы, борясь с желанием закричать на него. Что может знать человек, интересующийся только войсками, амуницией и сражениями, о том, сколько времени требует подгонка бального платья?

— Большое спасибо, дядя Этвел, — повторила она, пробуя тушеную рыбу, приготовленную кухаркой специально для нее.

— Тебе нужна дополнительная прислуга?

— Нет. Мне пришлось управлять домом с четырнадцати лет. И дом был в два раза больше этого, когда моего отца послали к радже. Папа был выдающимся человеком, так говорил испанский король.

Она почувствовала удовлетворение при виде сжавшихся губ дяди. Он не любил упоминаний о достоинствах брата, и разумнее было держать язык за зубами, но ей так редко выпадал случай показать свои истинные чувства.

— Один бал — это совсем не трудно, — сухо закончила она.

— Но он должен быть лучшим. — Дядя, когда важничал, становился похожим на медведя.

— Разве я когда-нибудь подводила вас?