Мятежница - [95]

Я поколебалась, прежде чем ответить, но все же кивнула.

— Да.

— Сейчас магия камня утихомирила их, а в прошлый раз после моего общения с ними в Артане случилось страшное землетрясение. Именно поэтому я искал силу, которая поможет их сдержать.

Я вскинула голову, замерла под его взглядом. Темнеющим от воспоминаний о том, что пришлось пережить его народу. Вот она, настоящая причина, почему он захватывал страны и родники?

— Это место защищенно от магии вулканов, — продолжил Кейн. — Тому, кто находится в круге, ничего не грозит.

Теперь я по-другому взглянула на колонны и уходящие вниз ступени. Выходит, они не восстановлены, просто разрушение их не коснулось.

И я все это время находилась в безопасности. Как он и обещал.

— После того, что случилось в Манне, думала, ты хочешь, чтобы я прикоснулась к огненным родникам.

В другое время я бы испугалась своей откровенности, но после всего пережитого сегодня просто устала. Устала думать, изворачиваться, пытаться угадать, что придет в голову Кейна Логхарда в следующий раз. Бояться того, что в следующий раз придет в голову мне.

Гораздо проще было отдаться объятиям артанца, когда он притянул меня к себе.

— Я не стал бы так рисковать, мятежница, — серьезно сказал артанец, едва касаясь губами моих губ, и я поверила. — Ни своим народом, ни тем более тобой.

Признание вышло и неожиданным, и в то же время самым желанным. В груди растеклось тепло, тело охватила дрожь, поэтому я не противилась поцелую, наоборот первой потянулась к Кейну. Обвила его шею, крепко прижалась к груди, впитывая пламя прикосновений губ и языка. Со стоном отдаваясь в полную власть артанца.

В эту минуту было неважно, что мы по-прежнему враги. Что я рабыня, а он завоеватель. Что на его чувства влияет власть Древа, а мои, скорее всего, останутся без ответа. Сейчас я была просто женщиной рядом с мужчиной, которого любила. Любила, несмотря ни на что.

Стоило признаться себе в этом, позволить любить, и плотина отчужденности, которую я тщательно воздвигала в своей душе, рухнула. Это было мое чувство: пугающее и прекрасное. Я отдавалась ему целиком, тонула в страсти и нежности Кейна. Не испугалась, когда мы опустились на расстеленный плащ, и когда прохладный воздух коснулся обнаженной кожи, которую тут же согрели поцелуями. Уже не тепло, а настоящее пламя вспыхивало во мне. В нас. В единении наших тел.

Сегодня Кейн только мой.

Я ласкала и целовала своего мужчину. Не артанского князя, не полководца, которого называли Мраком. Моего Кейна. Просто моего. Не могла насытиться этими касаниями, подавалась навстречу и не сдерживала стонов и криков. Выгнулась дугой, когда пламя во мне стало совсем невыносимым, задрожала и рухнула вниз.

Вместе с ним.

Кейн Логхард

Кейн нашел Амелию на балконе.

Они уже давно вернулись в деревню, где их ждала постель и горячий ужин. Дом на берегу озера, с видом на долину вулканов, переходил от князя к князю. Гораздо более просторный, чем хижина в Каменном лесу. Здесь можно было оставаться, сколько захочется, и быть уверенным, что их никто не потревожит.

Вот и сейчас он подошел к ней и обнял со спины. Ночью было прохладнее, поэтому неудивительно, что девушка успела замерзнуть. Амелия на мгновение замерла, но потом расслабилась, запрокинув голову на его плечо и глядя на темное небо в россыпи звезд.

В эту минуту Кейн окончательно уверился в том, что не хочет ее отпускать. Ни прямо сейчас, ни после. Никогда.

— Почему ты не идешь в дом?

— Мне здесь нравится больше.

— Замерзнешь.

— Мне не холодно, — упрямо ответила она.

Мятежница.

Он сказал это в шутку, но ей невероятно шло. Потому что маленькая нифрейка умудрялась противостоять ему даже в мелочах. Даже когда в зеленых глазах отражались сомнения и неуверенность, она продолжала спорить, дерзить, говорить то, что думает. Одним видом вздернутого подбородка приводить Кейна в ярость и разжигать в нем желание.

В его жизни было достаточно женщин, которых он желал. Одни мечтали оказаться в его постели ради выгоды, стать княжеской любовницей и заполучить все положенные привилегии. Других, таких как Тария, интересовал он сам: пресыщенные любовными играми, они искали новые грани удовольствия. Амелию не интересовал статус, а его способности на нее вовсе не действовали. Но далеко не по этой причине нифрейка стала его наваждением, перевернула всю его жизнь.

Он восхищался ее силой духа, самоотверженностью, выдержкой. Кейн привык, что люди преклоняются перед ним, перед его даром. Но ни ночь на коленях, ни подземелья проклятых, ни ужасы Каменного леса, ее не сломили и не сломали. Она показала, что способна выдержать многое, ему же хотелось оберегать ее ото всего на свете.

Спрятать за нерушимыми стенами.

Впервые Кейн понял, что испытывал Карас, который даже не позволял матери покидать малый дворец. Понял и разозлился, как никогда раньше. Потому что всю сознательную жизнь делал все, чтобы стать другим. Отец так и не завоевал любовь и благосклонность матери, а он сам шел той же дорогой — отдал свое сердце нифрейке. Загадочной северянке, которая не спешила отвечать на его чувства и мечтала о свободе. Свободе от него.