Мятежница - [123]

Видят боги, я не хотела этого разговора, но судьба распорядилась иначе.

— Я прошу о встрече, — в голосе Кейна скользнуло раздражение, и я бросилась в омут с головой.

— Просишь? Неожиданно… Но нет. Больше не желаю видеть твое лицо, — сказала, будто выплюнула. — Ни-ког-да. Говори так или сразу убирайся из разума Брадена, а то мало ли.

— Я не уйду без тебя.

В душе что-то хрустнуло, а может это были пальцы, которые я сдавила чересчур сильно.

— А если я откажусь? — деланно рассмеялась я, все-таки обернувшись. Хотелось убедиться, не издевается ли он. Но живое лицо Брадена будто превратилось в маску. — Увезешь силой? Снова сделаешь меня своей наложницей?

Я развела руками и кивнула на свой живот.

— Как видишь, я вряд ли сейчас подойду для роли постельной игрушки.

Браден… то есть Кейн сжал губы, покачал головой.

— Я хочу, чтобы ты стала моей супругой.

Что?!

Сердце пропустило удар, оборвалось и рухнуло вниз. Больше смеяться не хотелось, а вот ударить его — очень. Останавливало только то, что передо мной стоял Браден, и что до настоящего виновника моих бед я не достану. Поэтому приходилось бить иначе, тем более что мне вовремя вспомнилось предложение крийца.

— Я собираюсь замуж за другого.

На его лице заиграли желваки, глаза гневно сверкнули.

— Я убью его! — прорычал Кейн. — Убью любого, кто посмел к тебе прикоснуться.

В его словах было столько яростной уверенности, что я на мгновение даже порадовалась, что отказалась от предложения Брадена.

— Как на тебя похоже: думать о себе, а на других — плевать.

— Ты только моя, Амелия, — распалился он еще больше. — Ты носишь моего ребенка.

— Твоего ребенка?! — я задохнулась от возмущения. — Твоегоребенка, Кейн? С каких пор, этот ребенок — твой? Ты же от него отказался, когда выгнал меня из Артана!

— Я не прогонял тебя. Ты сама хотела свободы, и я дал тебе ее. Дал тебе выбор, а ты уехала, увезла с собой мою свободу. Мои мысли и мое сердце.

Собственное сердце защемило, а на глазах выступили предательские слезы, грозящие обернуться рекой.

— Но что-то ты совсем не торопился за мной приезжать, — получилось тихо и совсем не насмешливо. Как я и думала, его слова приносили лишь боль, потому что надеяться я уже не могла. И верить тоже.

По лицу Кейна снова прошла судорога, он сжал кулаки:

— Я отправился за тобой через неделю, развернул корабли. Но проклятый шторм все испортил. Пришлось стоять целый месяц в Дааре…

Кейн осекся, перехватил мой взгляд.

— Все это время я раздумывал над тем, что скажу тебе при встрече. Поэтому хотя бы выслушай меня, — теперь в его голосе было столько хорошо скрытой тоски, что я поняла, что просто не могу развернуться и уйти. Будь он проклят, не могу!

Не в силах разговаривать, я кивнула и сложила руки на груди.

— Когда ты захотела уехать, я был вне себя от гнева, — судя по тому, что кулаки он так и не разжал, признание далось Кейну непросто. — Потому что понимал, что больше всего на свете хочу остановить тебя, запереть во дворце и действительно наплевать на то, что ты имеешь право попросить в награду все, что угодно. Но именно так поступил Карас с моей матерью, и это никому не принесло счастья. Тогда я решил отпустить тебя.

Мне бы хотелось списать слова Логхарда на красивую ложь, но каждая его фраза была пропитана болью и чувством, которое я не могла отменить. Не могла их не признать, потому что знала о них лучше других и сгорала в том же огне.

Ком в горле не позволил мне прервать Кейна.

— Но стоило крийским кораблям отойти от берега, я в полной мере осознал, что натворил. И то, что чувствовал отец. Боль и радость, невозможность выбросить тебя из мыслей, желание и нежелание это сделать. Это магия, наваждение, но находится вдали от тебя — для меня медленная и мучительная смерть.

— Это и была магия, — возразила я. — Тебя ко мне притягивало Древо.

— Ошибаешься, мятежница, я всегда хотел тебя. Всю, целиком. С первой встречи. И по-прежнему хочу.

Это я уже слышала, да только было больше такое «но».

— Даже с ребенком от чужого мужчины? Или жрецы нашли способ определить отца младенца до его рождения, и поэтому ты вдруг передумал?

— Жрецы тут ни при чем, — Кейн сдвинул брови, окончательно ожесточив черты лица Брадена. — Я был ослеплен ревностью и отказывался признать очевидное, но когда ты уехала… У меня было время подумать, Амелия, подумать и осознать, что ты всегда была искренней в своих чувствах, будь-то ненависть, или страсть. Иногда даже во вред себе. Гораздо проще было признать, что ты не знаешь, кто отец ребенка, но ты настаивала, что он мой. Значит, была только со мной.

Как же я ждала этих слов в Артане. Как же искала ответ своим чувствам в ледяных глазах. Но теперь…

— Ты опоздал, Кейн Логхард. Ничего не изменилось: ты по-прежнему не можешь читать мои мысли. А значит, всегда будешь ставить мои слова под сомнения. Поэтому у нас ничего не получится.

Казалось бы, после такого должно было стать легче, но легче не становилось. Скорее, наоборот, что-то сдавило грудь, мешая дышать. Я резко отвернулась, и внутри будто лопнула струна, по телу прокатилась судорога, и боль вырвалась наружу криком. Я попыталась ухватиться за стену, но поняла, что падаю.