Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы - [41]

Здесь русские войска впервые пытались активно использовать авиацию. Отряд самолетов был доставлен из Сибири, но в разреженном горном воздухе они не могли набрать нужную высоту, чтобы преодолеть горы. Справлялись только летчики нескольких «ньюпоров», эти самолеты были самыми легкими. Но и они могли летать только очень низко, буквально над самыми головами противника и обстреливались из винтовок и пулеметов. Были случаи, когда в фюзеляже самолета после очередного вылета на разведку приходилось по 16 пулевых пробоин.

Казаков снова оставили в резерве. Всего их насчитывалась 21 сотня; они находились в ближайшем тылу войск с задачей — быть в готовности действовать для развития успеха, проведения обходов и охватов противника. Но эффективность действий конницы из-за глубокого снега не могла быть достаточной, поэтому на нее особых надежд на этот раз не возлагали.

3-й Линейный полк в это время получил конкретную задачу. Его 1-я и 2-я сотни в 8 часов утра выступили в направлении селений Кара-Урган, Азалкан и Хасан-Кала. Обе сотни поступали в распоряжение командования перечисленных гарнизонов для охраны телеграфной и телефонной линий. Еще три сотни: 4-я, 5-я и 6-я вместе с командой связи и во главе с командиром полка выступили по направлению к Эрзеруму и вошли в состав тех 21 сотен, которые принимали непосредственное участие в боевых действиях по овладению этой крепостью.

Сотня прапорщика Сорокина получила задачу сопровождать транспорты и обозы, которые подвозили военные грузы из Карса и Саракамыша войскам, готовящимся к наступлению на Эрзерум. Действовать приходилось в отрыве от полка, поэтому командиру сотни нужно было предусмотреть все, чтобы и задачу выполнить, и людей обеспечить всем необходимым. 6-го января 1916 г. он отдает распоряжение командиру полусотни прапорщику Гербиеву:

«Полусотне быть готовой к выступлению в 9 часов утра завтра. К этому времени людям приготовить обед и раздать боеприпасы. Чинов полусотни удовлетворить провиантом, а также выдать фураж на три дня, весь же могущий иметься запас сдать местной администрации. Лошадей подковать и иметь в запасе по три таковых. Ожидать меня с полусотней.

Временно командующий сотней прапорщик Сорокин»[68].

Почти непрерывное сопровождение транспортов в условиях суровой зимы в горах сильно изматывало людей и лошадей. Закончив сопровождение одного транспорта, нужно было как можно быстрее возвращаться назад, чтобы принять следующий. По прежнему большой проблемой оставалось своевременное обеспечение людей продовольствием, а лошадей фуражом. 18-го января, когда сложилась особенно тяжелая обстановка, Сорокин вынужден был обратиться к начальнику штаба 39-й пехотной дивизии, для которой его сотня обеспечивала безопасное прибытие транспортов с боеприпасами и продовольствием.

«Убедительно прошу Вас, — писал он, — не отказать отпуск из имеющегося при вашем складе фуража для моих лошадей сена и ячменя, хотя бы по десять пудов. Лошади всю ночь простояли голодными, завтра предстоит мне сделать 70 верст, чтобы догнать дивизию без всяких этапов по пути. Если Вы не откажете мне в любезности, сейчас же пришлю чековое требование»[69]. Первым днем штурма Эрзерума, вернее, дальних подступов к нему, стало 29 января 1916 г. В этот день Бакинский полк 39-й дивизии под командованием полковника Пирумова ценой больших потерь взял форт Далангез. Защищавшие его турки, кто не успел сдаться или бежать, были перебиты. На другой день та же участь постигла форт Карачюбек. В самый напряженный момент его штурма внутри него вдруг раздался сильный взрыв порохового погреба. Точная причина взрыва установлена не была. Но так как вероятность попадания в него русского артиллерийского снаряда была крайне низкой, то предположили, что прежде чем бежать под натиском противника, турки взорвали его сами.

До наших дней дошло мало сведений о героизме русских солдат, проявленном при штурме Эрзерума, хотя примеров таких, конечно, было во множестве. Вот только один из них.

Турецкое командование, не смирившись с потерей форта № 1 и скопив внушительные силы, провело контратаку. Форт обстреливало до сотни орудий противника. Пять атак провели аскеры, на шестой раз они бросились в штыковую, но Кубинский полк все атаки отбил и выстоял. Форт был окружен со всех сторон, у подчиненных Даниэля Пирумова уже не осталось ни одного патрона, а пробиться к ним на помощь никто не мог. Тем не менее полк выдержал еще седьмую и восьмую атаки и все их отбивал в рукопашных схватках. Ночью один смельчак все-таки пробрался в форт, доставив на ослике винтовочные патроны. На следующий день турки атаковали еще дважды, и оба раза безуспешно. Наступил третий день, в цепь легли все живые и раненые и отбили еще одну атаку. Подступы к обороне полка и его позиции были завалены телами погибших русских и турок. Из 1400 солдат и офицеров в полку оставалось меньше 300, и все они были ранены. Но турки больше не рискнули наступать и сняли осаду форта. Путь к Эрзеруму был открыт.

Русские летчики все это время наблюдали за тем, что происходило на земле, и информировали лично Юденича. И вот 2 февраля вернувшийся из очередного полета на подбитом самолете летчик поручик Мейер доложил командующему армией, что в крепости начинается паника, улицы Эрзерума запружены транспортом, а на юг движутся большие тыловые колонны и войска. После этого Юденич дал команду всем частям армии одновременно перейти в наступление по всему фронту и идти на штурм крепости. Турки еще ожесточенно сопротивлялись, но надлом в их стойкости был уже очевиден. К вечеру 2 февраля русскими войсками были захвачены 7 фортов, находившиеся на позиции Деве-Бойну.