Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы - [40]

Чтобы оценить то, что сделали войска Кавказской армии, взяв в конечном итоге крепость Эрзерум, нужно хотя бы приблизительно представлять, какой она была в январе 1916-го года.

Эрзерум расположился у одного из истоков Ефрата — реки Карасу, в расширении долины, достигающей в этом месте 15 км. С севера и юга долина ограничена высокими, труднодоступными, дикими кряжами. По представлениям турок преодолеть их могли только одиночки. Эти кряжи у русской границы образуют Пассинскую долину, в которой находятся лучшие и кратчайшие пути к крепости. Сама крепость Эрзерум служила основой и олицетворением военной мощи Турции. Весь город опоясывала крепостная стена с многочисленными казематами и складами боеприпасов. В стене было четверо ворот. Кроме того, крепость окружала система фортов, существовавших еще с 1877–1878 гг., 4 из них были в долине и 2 в горах. К востоку от Эрзерума на пути от русской границы в 10–12 км находится естественная перемычка — горный гребень, на котором была расположена хорошо укрепленная позиция Деве-Бойна. Слева и справа ее неприступность обеспечивали 2 форта, построенные под руководством немецких специалистов. В середине позиции находились еще одна система фортов, которые сооружались при помощи английских инженеров в 1877 г. Всего в ней насчитывалось 6 фортов в 1-й линии и 5 — во второй.

После поражения турецкой армии под Саракамышем, оборона Эрзерума постоянно совершенствовалась, для чего из Германии специально был приглашен немецкий полковник фон Поссельт. С группой своих инженеров он построил много позиций для артиллерийских батарей, были отрыты и укреплены соединительные траншеи, проведены дороги между фортами, оборудованы проволочные заграждения. Таким образом, кроме мощной крепостной стены, Эрзерум был еще окружен тремя линиями фортов. По существовавшим у русского Генерального штаба сведениям в крепости было установлено более 700 орудий разных калибров и образцов. Однако позже выяснилось, что часть крепостной артиллерии была в 1914 г. вывезена на Галлиполийский фронт. Тем не менее на оборонительных возможностях Эрзерума это почти не отразилось.

Несмотря на общее нетерпение поскорее начать новое наступление русское командование отдавало себе отчет в серьезности предстоящих задач и возможных катастрофических последствиях в случае своего поражения. Поэтому были приняты все меры к тому, чтобы провести существенную, но быструю перестановку войск. Нужно было поставить на свои места перемещавшиеся в ходе предыдущего наступления части; некоторые отставшие войска Туркестанского корпуса нужно было выдвинуть вперед, кое- кого оттянуть назад, существенно пополнить боезапас, особенно для артиллерии. Начало штурма командующий армией генерал Юденич наметил на конец января. Откладывать на более поздний срок было бы опасно, к туркам могло подойти многочисленное подкрепление.

Рассматривая план предстоящей операции, руководство Кавказской армии приняло решение наступать на укрепление Деве-Бойну не с фронта, а нанести удар 2-м Туркестанским корпусом с севера. Полкам 39-й пехотной дивизии было приказано наступать на левый фланг противника в стык двух его фортов. 1-му Кавказскому корпусу предстояло как можно быстрее занять оставленный по оплошности турками горный массив Карабазар.

Завершалась работа по доставке из Карской крепости патронов, снарядов и осадных орудий, в части вливались пополнения из запасных батальонов. Против Деве-Бойну была сосредоточена мощная артиллерийская группировка. Все делалось в быстром темпе, но, тем не менее, последние орудия и снаряды прибыли на фронт только в день начала наступления.

Для обеспечения надежного управления войсками армии генерал Юденич приказал срочно создать необходимую телефонную и телеграфную сеть, которая связала бы его штаб, находящийся в Гассан-Кале, со всеми частями. Делать это было неимоверно трудно, линии приходилось проводить по непроходимым горам в глубоком снегу, когда вражеские лазутчики по ночам вырезали целые километры только что проложенных проводов. Тем не менее, к 19-му января 1916 г. штаб армии был обеспечен надежной связью.

Командование 1-го армейского корпуса запоздало с занятием Карабазара, и получилось так, что только 11 января 1-й батальон 16-го Кавказского стрелкового полка взошел на это плато, в то время, когда и турки, поняв свою ошибку, тоже решили занять его. Они отправили на Карабазар свои части, но все же не успели. На этот массив с русской стороны вели только две тропы, начинаясь с Пассинской долины. Подъем на него занимал 4–5 часов. В это время стояли сильные морозы, поэтому спать, даже при наличии зимних вещей, на продуваемых со всех сторон пронизывающим ветром площадках было невозможно. Людям нужно было находиться все время в движении.

Чтобы взбираться на плато, во льду вырубали большие ступени и по ним карабкались потом роты и батальоны, втаскивали легкие орудия. По сути дела на руках туда была доставлена вся артиллерия 4-й Кавказской стрелковой дивизии. Потом на плато доставили палатки и юрты, но больше 3-х дней полки не выдерживали, их приходилось поочередно менять. Почти не прекращались сильнейшие метели. Палатки и проделанные в снегу ходы сообщения быстро заметало, и их не успевали откапывать. Особенно тяжело было часовым. Ночью их невозможно было найти, и к утру нередко окапывали уже замерзшие трупы. У одного из них в стволе винтовки нашли записку: «Кричал, звал на помощь и стрелял. Никто ко мне не пришел. Умираю как настоящий часовой». Палатки срывало ветром и уносило бесследно в пропасти, туда же попадали иногда и целые подразделения; таким образом был потерян целый пластунский батальон. За одну ночь половина батальона была обморожена. Однако, несмотря ни на какие трудности, Карабазар нужно было удерживать. Если бы его заняли турки, они могли перекрыть все пути движения по Пассинской долине и легко сорвали бы наступление русских войск.