Мятеж четырех - [5]

– Бассейн, чистую одежду и комнату для моей гостьи.

– Еще поесть, – добавила я. – Много. Принесите прямо к бассейну.

Служанка бросила на меня донельзя удивленный взгляд, поклонилась и убежала выполнять приказания.

– Что за солдафонские замашки, – вполголоса пробормотала Эви.

– Поболтаешься по миру с мое, тогда посмотрим, какие будут манеры у тебя, – беззлобно огрызнулась я, выходя следом за служанкой.

Вода в бассейне оказалась в меру горячей, обед – вкусным, и к тому времени, как я с ним расправилась, мир уже не казался унылой и грязной лужей, по которой я обречена тащиться неизвестно куда. Люди вообще устроены очень просто – дай им возможность отмыться, передохнуть и хорошо поесть, как они быстренько обретут довольство собой и окружающими. Я не представлю исключения.

Мое столь внезапное появление грубо нарушило мирное и беспечальное существование госпожи Эвисанды. Графиня не питает ко мне особой привязанности, и я ее за это не виню. Политика и интриги королевских дворов – не слишком достойное дело, в нем с равным успехом используются и рваные тряпки, вытащенные из грязного белья, и самое дорогое, что есть у человека.

У госпожи Эвисанды таких драгоценных вещей было две – честь и благосостояние ее семьи да робкая привязанность к нынешнему королю.

О, это была замечательная история!! Из числа тех, что так любят рассказывать менестрели и слушать молодые впечатлительные девушки. В ней наличествовали все требующиеся лица: молодая красавица, вынужденная по воле семьи выйти замуж за человека много старше ее годами, и герой, решивший на склоне лет хоть немного остепениться.

Портили образцовую слащавую картину несколько досадных мелочей. Например, красавица была отнюдь не наивной девочкой шестнадцати весен от роду, но обладала вполне практичным умом и хваткой прожженного купца. Герой же заслуживал подобного наименования с большой натяжкой, ибо по большей части занимался делами отнюдь не героическими, а скорее противозаконными…

В общем, все, что требовалось от служащих Вертрауэна – поставить семейство графини Эвисанды перед угрозой серьезного скандала и полного разорения, а самой госпоже намекнуть, что она довольно легким (и даже в чем-то приятным) способом сможет избавить своих родных от подобной неприятности. Что же до порицания обществом, которое, разумеется, не замедлит последовать, то какое оно имеет значение, если госпожа графиня будет находиться в наивозможной близости от трона?..

Собственно, Конан должен быть нам благодарен – он без особых хлопот заполучил красивую, умную и покладистую подружку. А Вертрауэн – человека, зорко следящего за ситуацией при аквилонском дворе и сообщающего о малейших подозрительных изменениях.

Довольно тяжелый разговор с Эвисандой, состоявшийся нынешней весной на неприметной вилле в окрестностях Шамара, пришлось вести мне, в спешном порядке примчавшейся ради этого из своего логова в Ианте. Не понимаю, почему Департамент возложил не такую уж и сложную обязанность на меня? Наверное, именно с того дня Эви считает меня чем-то вроде злобного демона, приставленного лично к ней в виде кары за многочисленные и тяжкие прегрешения.

Госпожа Аттиос была вынуждена согласиться с предложениями немедийской тайной службы, но, к моему удивлению, выдвинула очень простое условие: она хотела получить клятвенное обещание, что добываемые ей сведения не причинят вреда лично королю. Я открыла рот, чтобы сказать: «Дорогая, да ему вообще трудно причинить какой-либо вред!», потом вовремя одумалась… и поклялась. Мало того – я еще и честно стараюсь выполнять условия этой клятвы.

Мой супруг, узнав о сем странноватом обещании, искренне посмеялся и заявил: наверняка таким способом я пытаюсь загладить вину за многочисленные ссоры между мной и Конаном, ежедневно случавшиеся во время наших совместных приключений пятнадцать лет назад.[1] Может быть, он и прав. В конце концов, все мы меняемся. Даже я, которой отпущен гораздо больший срок жизни, чем обычному человеку.

…Я выбралась из бассейна, вытерлась, натянула принесенное служанкой темно-синее платье, оказавшееся мне чуть великоватым, и уселась перед запотевшим серебряным зеркалом. Ладно-ладно, госпожа графиня, сейчас мы вам убедительно докажем, что немедийская Ищейка может выглядеть ничуть не хуже тарантийской придворной дамы. В моих резковатых манерах виноваты лишь семь дней изматывающей дороги да необходимость как можно скорее проникнуть во дворец.

Раньше я носила косы. Потом пришлось ими пожертвовать – слишком длинные и уходит уйма времени, чтобы их заплести, а потом расплести. Время – единственное, чего мне вроде даровано с избытком, но его всегда не хватает. Потому лет десять назад я не без сожаления рассталась с естественным украшением любой женщины, а теперь все повторяется по новой. Сиди, расчесывай, потом жди, пока высохнет, потом заплетай, укладывай… Впрочем, сегодня это длительное занятие меня не раздражало. Мне нужно было посидеть в тишине и покое, и как следует подумать.

Но вместо раздумий о том, что стоит сделать в первую очередь, а что пока подождет, я задала себе вопрос – почему во дворце настолько тихо? Все, кто мне встретился – стражники на воротах и в коридорах, несколько скучных придворных, прислуга Эви, и больше никого… Странно. Вроде у них недавно творился настоящий кошмар, а в королевской крепости тишь да благодать…