Мясорубка Фортуны - [28]

Мне долго не удавалось уснуть. Обычно после хорошего ужина вампир засыпает легко и быстро, но удачная охота не помогла мне на этот раз обрести душевный покой. В шикарном дворце было страшнее, чем в лесу. За его стенами бродил мстительный самурай, готовый в любое мгновение зарезать меня и мою очаровательную знакомую.

Прислушиваясь к каждому шороху, я лежал на спине. Перед моими закрытыми глазами поминутно проскальзывала страшная тень Сатибо, в шелесте яблоневой листвы слышались его осторожные шаги.

Стрелки часов подкрадывались к утреннему времени, еще немного и наступит рассвет.

«Надеюсь, на заре вернется Даппо, и Лизу можно будет передать в надежные руки, но пока я должен присматривать за ней и беречь себя».

— Иван Иваныч! — внизу раздался громкий женский шепот. — Это я! Ну да, Лиза Багрянова с двадцать первой виллы. Тут такое дело… У меня дома вампир!

Вскочив с кровати, я припал к двери.

«Коварная обманщица! Я спас ей жизнь, а она решила сдать меня охотнику! Яблочко от яблони недалеко укатилось».

— Срочно бегите на улицу. И постарайтесь уехать. Я сейчас буду. Не волнуйтесь, мы его обязательно убьем! — хрипло прокричал Смолин из смартфона Лизы.

— Нет! Вы меня не поняли, Иван Иваныч. Его не надо убивать. И говорите тише. Он сейчас спит. Вы его разбудите.

— Я на работе! Мне не до шуток.

— А кто шутит? Я говорю серьезно. Вечером я пригласила в дом вампира. Хочу, чтобы он пожил у меня некоторое время, но совсем не знаю, как ухаживать за этим существом, не могу создать для него комфортные условия. Поэтому мне нужна ваша консультация, как квалифицированного специалиста по вампирам. Надеюсь узнать от вас исчерпывающую информацию об их повадках и условиях их домашнего содержания.

— Домашнего содержания?!! Вампиров!!! Да вы рехнулись, мамзель.

— Уверяю вас, Иван Иваныч, я в здравом уме. Как хозяйка мясокомбината, я вполне могу позволить себе такую роскошь.

— По городским законам, приводить домой вампира — преступление. О том, чтобы его содержать, и речи быть не может.

— Сто штук в ваши руки — и нет преступления, — быстро сориентировалась Лиза.

— Сто пятьдесят, — не растерялся Смолин. — А как зовут вашего кусачего друга?

— Тихон.

— Подкорытин-Тарановский? — услышав паузу, Смолин решил уточнить. — Мордастый такой?

— Кажется, он, — Лизу немного смутила осведомленность охотника.

— За Тихона я не возьму меньше трехсот тысяч рублей. Понимаете, он считается местной достопримечательностью. У него благородное воспитание. Он то ли граф, то ли барон… Писатель к тому же. Нет, Тихон стоит дорого. Но это выгодная инвестиция. Поверьте, вы не пожалеете о своем приобретении. Тихон — редкий экземпляр. Так что, решайте. Вы его берете?

— Беру. Встретимся в семь утра у дома Сэнсэя Хитоши.

— Пойдет. Я привезу вам соответствующую литературу.

— Спасибо, Иван Иваныч.

— Все бы так раскупали мое вампирье, — пробубнил Смолин.

В тяжелых раздумьях я прислонился к стене. Меня продали, словно безмозглую вещь, какой-нибудь арабский ковер. Во времена крепостного права я и думать не смел о продаже Ульяны Никитичны, Ерофея и даже кузнеца Гаврилы другому помещику. Совесть, понимаете ли, не позволяла. Да, тогда я еще был человеком, и совесть у меня имелась в наличии — такая, как положено — неусыпная и непреклонная, а не ветреная, как столичная девица.

Конечно, триста тысяч рублей — немалая сумма, в некотором роде, похвальная. Не за всякого вампира столько заплатят, а если и отвалят хорошие деньги, то за мертвого, а не за живого…

Я вернулся на кровать и спрятал нос в подушку. Надоело прислушиваться, принюхиваться. Раз меня продали без моего согласия, я вправе расслабиться и переложить свои проблемы на плечи того же Смолина, пусть отрабатывает куш. Я беспокойно ерзал на постели — глубокая обида не позволяла заснуть. Спираль истории повернулась ко мне, словно необъезженный жеребец на полном скаку, и со всей силы ударила тяжелыми, острыми копытами. В далекую эпоху, когда образованные господа относились к безграмотному деревенскому народу, как к домашней скотине, я видел в крепостных мужиках и бабах людей, иногда более достойных высокого человеческого звания, тем их баре, спускающие деньги в картишки, да балующиеся марочным вином в публичных домах. А теперь бесправной скотиной стал я. Меня можно и продать, и купить, и нанизать на осиновый кол, если другого применения, кроме как подставной убийца в бездушной статистике, для меня не придумают новоявленные господа. Напрасно они гордятся тем, что они люди. Нет, они не люди, а людишки. Мелкие букашки, привыкшие кусать исподтишка. Чем они лучше меня? Вампир хотя бы убивает сразу, не мучает добычу месяцами и годами. И спрос с меня гораздо меньший. Звание — то у меня не почетное. Царем природы я себя не провозглашал. Но за свое маленькое царство буду сражаться, насколько хватит сил. И пусть людишки радуются, думая, что меня можно приватизировать. Не первые они из ослепленных гордостью невежд, считавших меня рабом. Все те мечтатели погибли. Так стоит ли обижаться на новых фантазеров? Жизнь человечья коротка, вампирское терпение еще короче.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Кто-то грузный медленно спускался по ступеням. Я выглянул из комнаты — никого. Должно быть, я увлекся размышлениями о непривычном статусе дорогостоящей живой диковинки и не заметил, как уснул, и странные шаги мне приснились. Закопавшись поглубже в шелковую нору, я отрешился от внешних и мысленных раздражителей, рассыпал по цветущим горным склонам ватные шарики белых кучерявых овец и постепенно погрузился в сон.