Мясник - [15]
А что же есть?
Ничего особенного. Скорее всего новая баба. Обычная баба — с сиськами, с задницей, волоокая и простая как сибирский валенок. Крановщица или штукатур. Других у Космачева и быть не может.
Хлынов усмехнулся, чуть отстранив булькающую трубку от своего уха. Нет, конечно же, он сам против баб работяг ничего не имеет. В своем большинстве это — классные бабы. Намного лучше, чем вся эта долбаная интеллигентская прослойка…
Кроме воспитательниц в детских садах, остановил сам себя Хлынов. Вот, воспитательниц он никому не даст в обиду. Это особая женская порода. И Катя была воспитательницей… Стоп! Ни слова о Кате. Нельзя. Запретная зона. Мысль приравнивается к побегу. А кстати, воспитательницы детских садов — это интеллигенция или нет? Интересный вопрос.
— Слушай, Космачев, — вдруг перебил заместителя Хлынов. — Как ты думаешь, воспитательницы — это интеллигенция или нет?
На том конце телефонного провода возникла пауза.
— А… — протянул ошеломленный Космачев.
— Ты меня слышишь? — поинтересовался Хлынов.
— Слышу…
— И что думаешь?
— Не понял, Олег Васильевич? Еще раз повторите…
«Да, озадачил я его, — весело подумал Хлынов, — пора кончать эту бодягу, а то он чего доброго примется рассказывать историю всего своего рода».
— Космачев! — рявкнул Хлынов.
— Я! — молодцевато отозвался заместитель.
— Хорош мне лапшу вешать насчет брата, понял?
— Так точно! — «Гипноз» начальственного голоса действовал исправно.
— Слушай сюда…
— Да?
— Ты не один, — утвердительно сказал Хлынов. — Погоди, не думай над тем, что соврать начальству. Ему врать не нужно, оно и так все знает… Не один? — повысил голос он.
— Нет, — сознался Космачев.
— С бабой?
— В каком смысле? — предпринял последнюю попытку защититься Космачев. — О чем это вы, Олег Васильевич?
— Кончай треп. Отвечай. Угадал?
— Точно… — вздохнул заместитель.
— Крановщица?
— Почти… — еще громче вздохнул заместитель. Ты не вздыхай, — одобрил его Хлынов. — Я как мужчина тебе иногда просто завидую… — Он рассмеялся. — Поверь, это гораздо лучше, чем редакторши с «Мосфильма»!
— Да? — Было заметно, что настроение у Космачева улучшилось. — Вы так думаете, Олег Васильевич…
— Как я думаю — неважно. Главное, что я иду тебе навстречу… — Хлынов подчеркнул последнее слово, — и можешь завтра немного опоздать.
— Вот спасибо, Олег Васильевич! — искренне обрадовался заместитель. — Да я… Я вам… Что хотите…
— Хорош! — вновь оборвал его Хлынов. — Самое лучшее, что ты можешь мне сделать, это больше не звонить… — Он нарочно громко зевнул прямо в трубку, выждал паузу, чтобы зевок хорошенько отпечатался в мозгу недалекого Космачева. — Я сейчас спать лягу и телефон, наверное, отключу. А если что-нибудь срочное, то скажешь там — Хлынов, мол, снотворное принял и спит. Договорились?
— Заметано, Олег Васильевич!
— Все. Пока!
Хлынов бросил трубку, нс дожидаясь, пока Космачев опустит свою. Всс-таки начальник он или не начальник!
Это даже хорошо, что этот кретин меня застал, вдруг подумалось ему, теперь есть алиби…
Алиби! Это просто смешно, просто какой-то бред. Ну разве ему, Хлынову Олегу Васильевичу, майору Федеральной службы безопасности, помощнику начальника 8-го отдела 12-го управления, нужно это сраное алиби? Нет, конечно же, нет! Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Ложь!
Нужно. Именно сейчас. Когда наступает ЭТО. То самое, что не имеет ничего обычного в простом понимании слова. Которое вообще ничего не имеет. Кроме цвета. Вернее, двух цветов — красного и черного…
Хлынов аккуратно вывел свою «Ниву» со стоянки. Махнул рукой сонным охранникам, которые выглядывали из своей будки. Сваренная из железных угольников и швеллеров конструкция уродливо нависала над легкими воротами. Рядом, под будкой, возилась с щенками здоровенная сука. Было видно, что ее мать зналась с собаками разных пород: мордой сука была похожа на овчарку, хвостом — на лайку, а удлиненное массивное тело непонятного грязно-бурого окраса вполне могло принадлежать кавказской сторожевой. Сука не обратила на машину Хлынова внимания, продолжая вылизывать толстых, под стать ей самой, таких же грязно-бурых щенков.
Олег Васильевич подождал, пока один из охранников спустится со своего железного насеста и откроет ему ворота. Затем еще раз посмотрел в сторону собаки и неожиданно для себя дал резкий, короткий сигнал. Сука тотчас вскочила, шерсть на могучем загривке взъерошилась, низкий тяжелый рык заставил щенков броситься врассыпную, и даже охранник обернулся в сторону «Нивы».
— Все в порядке! — крикнул Хлынов охраннику.
И поспешил надавить на газ…
…Огромный чопорный город, казалось, поглотил Хлынова.
Он вдруг заметил, как быстро серость позднего вечера налилась тушью, и Москва стала неожиданно похожа на Питер, на этот странный форпост державы, северный город, построенный заносчивым императором на болотах, где гниют тысячи костей и черепов…
— Здесь тоже, — неожиданно для себя вслух подумал Хлынов, — те же черепа, кости, смерть, разбросавшая добычу.
Он быстро проехал длиннющий проспект имени того самого главного покойника, который до сих пор лежит недалеко от Лобного места, проехал легко, попадая в «зеленую волну» светофоров, и ни разу ни один гаишник даже не посмотрел в его, Хлынова, сторону. Последнее было уж совсем удивительно — обычно его неприметная белая «Нива» притягивала как магнит взоры почти всех автоинспекторов. Они с радостью начинали махать жезлами, едва только видели машину Хлынова, тормозили, подбегали или подходили тяжело, вперевалочку, требовали права, а когда Олег Васильевич протягивал им удостоверение майора Федеральной службы безопасности, гаишники обычно надувались, как дети, словно их обманули самым бессовестным образом.
Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.