Мяч круглый, поле скользкое - [32]

— Пётр Миронович, а можно просьбу? — как-то смутился.

— Слушаю.

— Я в тюрьме встретился со своим тренером по лёгкой атлетике. Его обвиняют в поджоге со смертельным исходом, а Сан Саныч этого не делал. Он не такой, — возбудился-то. Может, и вправду хороший человек?

— Вид спорта?

— Лёгкая атлетика. Вы знаете, какой это замечательный тренер?! Я бы точно выиграл первенство СССР, если б не травма мениска. Он двух чемпионов воспитал, и ещё мастеров много.

— А следователь не хочет разбираться?

— Он уже полгода его топит и специально в тюрьме держит, сломать надеется. «Пресс-хата» у них называется.

— Фамилия?

— Александр Александрович Милютин. Он в «Динамо» тренировал.

— Хорошо, разберусь — я тут как раз для «Кайрата» тренера по ОФП ищу. Пусть будет Милютин, если и в самом деле не виноват.

— Да он…

— Сказал же: разберусь. Да, Юра, у тебя ведь всякие бумажки остались припрятанные. Прикинь по совести, сколько тебе пригодится, а остальное отнеси в детский дом. Ну, это совет — а там, как знаешь.

— Спасибо вам. Отнесу.

Интермеццо четвёртое

Заключенный рассуждает:

«Какая это все-таки странная вещь — закон: вот меня посадили за то, что я украл буханку хлеба, и теперь им приходится выдавать мне по буханке в день бесплатно».

Тощий, он же Владимир Тимофеевич Скоробогатов, нащупал под подушкой шило, крепко обхватил ручку сразу вспотевшими пальцами и стал медленно подниматься со шконаря. Тихо не получилось — или это его накрученные нервы скрип досок под ним превратили в громкий, на всю хату скрежет? Сел и затаился, прислушиваясь к ночным звукам. Много звуков… Храпят, стонут, кашляют, чешут покусанные вшами и клопами тела. Обещали баню и прожарку послезавтра — но это только от вшей, да и то ненадолго, опять заведутся. Поверье, или как это называется, есть у братвы, что вши от нервов случаются. Ну, Тощий-то сейчас вон мокрый весь от переживаний — столько их теперь заведётся, метлой можно будет смахивать. Не каждый день крадёшься в ночи человека убивать.

А сам, гнида лысая, виноват! Не дал такого гуся жирного общипать… Они губы раскатали, а всего и получилось — блок папиросок американских, да пачка чая-«индюхи». Забрал боров старый под своё крыло этого Айзендрища. Может и успели бы раскрутить, подставу какую организовать — но еврейчика через два дня увели, а ещё через день, то есть вчера, двоих из прихлебателей мента этого на этап дёрнули. Осталось их трое — это не сила уже. Вот и решил Миша Меченый: надо валить сегодня ночью паскуду эту. Тянули спички они с Тимохой и Пёстрым. Понятно, ему, как самому невезучему, короткая досталась.

Как мочить — понятно: тоненькое шило в сердце. Следа почти не останется. Коновалы ментовские признают сердечный приступ — им тоже лишние головняки и разборки не нужны. Волновался мусор, вот сердце и не выдержало. Ну, не совсем мусор — тренер в «Динамо», но ведь майор милиции по документам. Один хрен — мусор! Даже хуже: ментов тренирует, чтобы они за братвой быстрее шлёпали, ушлёпки.

Тощий чалился на втором от окна шконаре, но с другой стороны стола. Нужно обойти поляну, а потом ещё протискиваться до места борова лысого. Цирк прямо! Каждые три-четыре дня бреет себе голову мент. Котовский, бля! Или Никитка-кукурузник.

Встал и, придерживаясь за столешницу, пошлёпал — в одних носках, чтобы шума кирзачами обрезанными не наделать. Стал пробираться к Котовскому. Как там его? Милютин? Паршивая фамилия какая… То ли дело у него — сразу понятно, что Вовка по жизни хочет быстро обогатиться. Менты не дают! Третья ходка уже светит, и если первые были просто кражи, то тут они сторожа трубой по голове огрели — а это уже грабёж. Другая статья, тяжельше, да группой лиц по предварительному сговору. Адвокат дежурный дал папироску и буркнул — мол, третья ходка, грабёж, группа, с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия… как бы не семерик светит, а то и весь червончик. Статья так с этими буквами — вообще до пятнадцати.

И придурки же они с Пёстрым… Нужно было валить из Москвы сразу, залечь на дно, затихариться на пару месячишек. Нет, по бабам и на подвиги от шальных денег потянуло — ломбард ведь подломили. Одного золотишка чуть не два кило, да серебра пуд, не меньше.

Обогнул конструкцию эту, стал пробираться к борову. Ну, вот и добрался… И лежит удобно — на спине. Прямо выставил грудь — вот сюда, Тощий, бей. Размахнулся… Ну, главное в ребро не попасть. Уже рука вниз пошла, когда на втором ярусе дедок кашлянул прямо Вовану в ухо. Бля! Рука дрогнула, и вместо груди шило вонзилось мусору в бицепс. Тот взвизгнул, как-то подобрался и, узрев перед собой Тощего, ногой отправил его через всю камеру к двери. Свет ночью в хате никто не выключает — не светло как днём, экономят мусора на электричестве, но видать-то всё отлично. Неудавшийся убийца ударился несильно — там, на вешалке, висело несколько пальто и телаг, даже полушубок один армейский. Вот они его и приняли. Тощий выхватил из кармана заточенную ложку и, приподнявшись, сделал неуверенный шаг в сторону майора. Мог бы и на месте оставаться — этот бугай уже летел к двери, на ходу выдёргивая шило из руки. Кровь брызнула.