Мы зовём тебя править - [12]

- Потерпи, сейчас и тебя поправим, - с трудом, но, всё же, встав, будущий король двинулся на выручку отходящему Гонцу.

Неутомимый кубик гнома громко спал в углу, подложив под голову ранец, рядом лежал зачехлённый топор.

"Он, оказывается, вставал ночью! - удивился Василий, - Взял топор и ранец. Да, ранец! А ранца-то я вчера и не заметил. Чудеса, да и только. Хотя чему мне удивляться - явились два персонажа из белой горячки звать на царство. До ранца ли тут?"

Проведя быстро и качественно процедуру излечения мага, после которой тот немедленно впал в очередное забытье, Василий и сам, немного побродив вокруг дома, устроился спать на садовой скамейке: отдых был нужен не только телу, но и измученной сомнениями голове.

4.

Бальсар спал на боку и потому не храпел. Только слегка посвистывал носом. Храпел Эрин, широко раскинувшись на полу, и от его глубокого дыхания тоненько позвякивала кольчуга серебристого металла - великолепной гномьей работы.

Василий спал тихо, но беспокойно: ворочался с боку на бок, и садовая скамейка жалобно стонала при каждом его повороте.

Хрустальная Корона нахально сверкала драгоценными камнями посреди неубранного стола, уперев зелёный лучик в неспокойную грудь Василия.

Второй день избрания Василия в короли медленно шёл к концу…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1.

Василий проснулся рано: неизвестно, почему, но на Масанах он не мог спать долго. То ли деревенская обстановка мешала, то ли будили петухи, то ли заговорила кровь одного из предков - сильнопившего сельского пролетария, основавшего и возглавившего колхоз на Орловщине, и поплатившегося за своё рвение десятью годами Колымы.

Если не высыпался, то добирал сна днём. Но утром, в пять, самое позднее - в полшестого, Головин обычно уже был на ногах и вынужденно изобретал себе занятие, чтобы как-то ускорить бесконечные утренние часы.

Днём время бежало, даже летело, но по утрам, в этакую рань, оно словно стояло на месте, понуждая Василия к действию.

Василий проснулся рано, но не встал. Вытянувшись на садовой скамейке, он вспоминал рассказы Бальсара и Эрина, пытаясь осмыслить вчерашнее событие (или позавчерашнее?) и понять своё к нему отношение.

Визитёры всё ещё дрыхли, сваленные с ног непривычным напитком и усталостью от своих приключений в недоступном теперь Соргоне: Переход, через который они пришли, закрылся. Василий днём, перед тем, как лечь спать, обошёл вокруг своего дома и нашёл на мокрой земле, размокшей почти до жидкой грязи, следы двух пар ног, начинающихся с пустого места. Вокруг не было больше никаких следов, кроме его собственных, оставленных во время поисков.

Зеркало, по-прежнему, оставалось целым, и этот факт, дополненный идущими ниоткуда следами и подкрепленный упрямой избирательностью Короны, заставлял предполагать, что всё, рассказанное соргонскими дружбанами, "имеет место быть", то есть, по существу, является стопроцентной правдой.

Но логика! Но логика, которая упорно ставила под сомнение это событие из-за его невероятности, заставляла искать ответы на массу порождённых сомнением вопросов.

"Допустим, эти двое говорят правду. Допустим.

Но как объяснить, что их потащило в другой мир? Да ещё и прямо к нему, Василию? Следы говорят, что они вышли из Перехода около глухой стены дома и сразу пошли к дверям.

Бальсар сказал, что они шли по зелёному лучу: сначала в Переход, потом к дверям дома.

Получается, что Корона сделала выбор ещё там, в Соргоне. То есть, в Соргоне не нашлось никого, годного в ихние короли, а он - Василий - как раз в пору для раттанарского трона. Почему? Почему из миллиардов жителей Земли выбрали (выбрало, выбрала) именно его, человека без особых талантов, посредственного, можно сказать прямо, бомжа, совсем недавно потерпевшего очередную неудачу? Какая польза им от неудачника? Ну, тем, кто решает за Корону. Не Корона же, в самом деле, делает выбор. Она - вещь, она не может быть разумной.

Может, всё-таки - розыгрыш? Может, придумали какую-нибудь машинку для сращивания стекла, и Бальсар ею и воспользовался? Мало ли открытий совершается каждый день! За всеми не уследишь, да и интереса в последние годы следить за изобретениями не было никакого. А кто стал бы разыгрывать с использованием новейшей техники? Да и кого? Если это розыгрыш, то всё выяснится, когда заезжие орлы проспятся. Если розыгрыш, то всё просто - посмеёмся, выпьем на посошок и разбежимся. Если розыгрыш.

А если - нет? Тогда мне надо делать выбор - соглашаться или не соглашаться. И если не розыгрыш, а я откажусь - буду мучиться потом всю оставшуюся мне жизнь оттого, что не воспользовался. А соглашусь - не буду ли жалеть, что согласился?

Кажется, буду жалеть, даже если это розыгрыш. Получается, чтобы не оказалось на самом деле - мне всё равно жалеть и расстраиваться!"

Голова лопалась от мыслей, и хотелось встать, растормошить Бальсара и заставить его ещё раз показать какую-нибудь волшебную штуковину, чтобы перестать сомневаться и мучаться неизвестностью.

"Пусть колдонёт что-то такое, необычное, чего не бывает на самом деле, - мечтал Василий и никак не мог придумать, что бы это могло быть, - Или пусть ещё что-то починит…", - и сам усмехался собственной глупости: всё равно не поверит до конца, что бы не показал ему маг, какую бы штуку не учудил.