Мы выходим из моря - [4]

Акула медленно скользила мимо меня, и большой хвостовой плавник оказался совсем рядом. Тут мною овладел задор, и я схватился за плавник обеими руками. Спокойная, уверенная сила немедленно потащила меня сначала на три метра вправо, затем на три метра влево, так что мой путь изображал большую волнистую линию. Движения акулы становились все более нервными и быстрыми.

Я отпустил плавник. Значит, я все же испугал добродушного колосса! Но его движения сразу же снова стали медленными. Акула плыла спокойно, как и прежде.

На некотором расстоянии висел под поверхностью Джерри. Он был хорошим пловцом и принял участие в мой экспедиции только из любви к приключениям. Едва ли он предполагал, что уже на третьей неделе будет плавать в бездонное море бок о бок с восьмиметровой акулой. Я сделал знак, что бы он приблизился, и мы поплыли рядом с акулой, Джерри с одной стороны, и я — с другой.

Сейчас мне удались снимки, показывающие соотношение величины животного и человека. Я вновь был спокоен и сосредоточенно работал, снимая акулу со всех сторон. Просматривая позже эти снимки, мы убедились, что раньше было правильное представление о форме ее головы; на большинстве рисунков изображен выступающий вперед лоб. По-видимому, рисунки делались с мертвых, вытащенных на сушу экземпляров, у которых голова вследствие собственной тяжести деформировалась. У моей китовой акулы не было даже намека на такой лоб мыслителя. Контур спины и верхней части головы составлял прямую линию, в то время как брюхо было выпуклым от хвоста до нижней губы. Пасть располагалась непосредственно под поверхностью воды — очень целесообразно, потому что там больше всего планктона.

Китовая акула уже заметила лодку и приближалась к ней по большой дуге. В нашей скорлупке все пошло вверх дном. Лотта и Вавровец лазали по скамейкам, меняли пленки и объективы. Как мы потом установили, и из их первых снимков нельзя было использовать ни одного.

Я поплыл к лодке и взял киноаппарат.

— А я? — Лотта посмотрела на меня большими взволнованными глазами.

— Потом, — ответил я и крикнул Джерри, чтобы он нырнул возле акулы и плыл рядом, но не трогал ее.

— Спереди или сбоку?

— Наискось сзади!

Мы снова под водой. Я придержал дыхание… в видоискателе я увидел то, о чем давно мечтал: впереди, словно подводная лодка, — акула, а рядом подплывающий к ней маленький человечек.

Механизм камеры жужжал — и вдруг остановился. Я покрутил ручку, встряхнул… ничего. Я ударил сверху кулаком — механизм был мертв. По-видимому, застряла пленка. Не оставалось ничего другого, как открыть корпус и вручную протянуть немного пленку. Бормоча проклятья, я подплыл к лодке и втиснул аппарат в руку Вавровцу.

— Возьмите пока другой! — сказала Лотта и подала мне нашу вторую кинокамеру. Я схватил ее и поплыл назад к китовой акуле.

Ситуация была явно комична. Наша вторая камера снабжена телеобъективом. Мы употребляли ее для съемок с близкого расстояния, в основном для съемок небольших рыб крупным планом. Сейчас же, видя редкое животное в необычайно прозрачной воде, пронизанной солнечными лучами, я в лучшем случае мог зафиксировать на снимке одну треть чудовища. Даже если я удалялся на предельное расстояние, то в кадре помещалась только половина тела. Это было похоже на ловлю жирафов сачком для бабочек. Тем не менее я смог сделать некоторые интересные снимки с близкого расстояния.

Китовая акула немного приблизилась к поверхности и плыла теперь на глубине трех метров. Первым объектом съемки я избрал ее глаз. Он был небольшой, очень подвижный и напоминал глаз слона. И здесь и там огромная туша, покрытая толстой кожей, а в ней маленькое отверстие, через которое «я» животного смотрит в мир. Взгляд казался осмысленным и разумным. Глаз заинтересованно смотрел на меня, пока я подплывал и наводил на резкость аппарат. Я задержался и дал акуле проплыть мимо. При этом заметил, как ее взгляд остановился на кинокамере и оставался прикованным к ней, так что глаз смотрел немного назад. Будто он принадлежал пассажиру подводной лодки, выглядывающему из люка и с любопытством следившему за мной.

Я вновь быстро завел механизм камеры и обогнал акулу. Следующую сцену начал снимать снова с головы, но на этот раз установил расстояние точно в полтора метра и прошелся объективом вдоль спины до кончика хвоста. Хотя этой камерой я снимал только отдельные части животного, снимок все же должен дать представление о его исполинских размерах. Я вторично завел пружину и опять поспешил вперед. Хотя животное плыло медленно, обогнать его оказалось не так легко. Время от времени я должен был всплывать на поверхность, как запыхавшийся дельфин.

Сейчас мне предстояло снимать полураскрытую пасть, перед которой резвилась дюжина маленьких рыб-лоцманов, вплывавших и выплывавших из черного отверстия как ни в чем не бывало. Некоторые отваживались проплывать немного вперед, но, когда я приближался с жужжащей камерой, они снова скрывались в пасти. Распространено мнение, что эти рыбы наводят акул на добычу. Отсюда и их название — «лоцманы». Однако мы нигде не наблюдали этого, а здесь тем более рыбешки не могли навести акулу на ее питание, планктон.