Мы восстанем завтра - [12]

– Не знаю, – отозвался майор, неохотно признаваясь в своей неосведомленности, – как повезет.

– Угу, – тоскливо угукнул Сергей и снова крутанул рулем, на этот раз объезжая валявшуюся на дороге покрышку. Следом пришлось притормозить, чтобы объехать почерневший остов сожженного «КамАЗа». Далеко на обочине валялся обглоданный собаками костяк водителя столь неудачно оказавшегося здесь грузовика. Подобных картин с сожженными машинами на дорогах области, да и всей страны, наблюдалось великое множество. Дальнобойщики, застигнутые беспорядками в дороге, оказались едва ли не самой уязвимой, гибнущей категорией граждан. На них и на перевозимые ими грузы в буквальном смысле охотились. Охотились все, кому не лень: и ваххабиты, и стихийно сорганизовавшиеся банды мародеров. Зачастую ради развлечения, а не из-за добычи.

Миновав обгоревший остов «КамАЗа», Ивушкин поглядел в зеркало заднего вида, удостоверился, что «двадцатка» Нефедова уверенно держится на хвосте, а на горизонте виднеется машина Ларина, и снова прибавил газу. До предполагаемого места наблюдения оставалось не так много.

– Сбавляй скорость! – приказал майор, внимательно посматривая по сторонам. Впереди угадывался съезд на грунтовую дорогу, ведущую куда-то в поле. – Тормози здесь.

– Счас, – отозвался Ивушкин, притормаживая и одновременно выкручивая баранку. Почти остановившись, машина вильнула направо и, цепанув днищем земляной бугорок, переваливаясь с боку на бок, поползла к тянувшейся вдоль волгоградской трассы березовой посадке. Обнаружив накатанную в растущей пшенице колею, они, не задумываясь, свернули влево и поехали дальше.

– Стоп, – приказал Потапенко, когда с холма, на котором они находились, начала открываться широкая перспектива дали. – Сдай назад! – И, подумав: – Метров сто.

Скомандовав, Игорь дал понять, что сперва собирается выйти, распахнул дверцу, ступил на твердую серо-черную почву и, совершенно не обращая внимания на ломающиеся под подошвами ботинок пшеничные стебли, зашагал вперед. Налетевший теплый ветер принес запах падали, Потапенко поморщился.

– Посмотри, что там. – Майор, обернувшись к вылезшему из машины Ивушкину, кивнул в сторону посадок. После чего, продолжая недовольно морщиться, присел, опустившись на одно колено, достал из-за пазухи бинокль и, поднеся окуляры к глазам, принялся наблюдать за полосой трассы, уходящей за горизонт и скрывающейся за стеной сжимающего ее с боков леса.

– Жмуры, – доложился подошедший Ивушкин.

– Понятно, – нисколько не удивился майор. Было бы более невероятно, если бы это оказались трупы животных. Интересоваться, сколько всего убитых, и выяснять еще какие-либо подробности Потапенко не собирался. Мертвые ему были неинтересны. Кто и за что их убил, сейчас уже не имело никакого значения. Если бы еще не этот время от времени налетающий запах…

– Серый, разверните машины и поставьте так, чтобы их не было видно. Ларину скажи – по первой команде уходит вперед. Приказ на движение означает появление колонны противника. Радиостанции не включать. Доложим в бригаду, когда оторвемся километров на двадцать. Быстро колонна не раскатится, так что, если нас не заметят, уйдем без проблем. – Отдав указания и снова оставшись в одиночестве, майор задумался над вопросом: почему ворвавшиеся в Ляду «фуражиры» или кто они на самом деле – разведчики, головная походная застава или просто попутавшие рамсы беспредельщики, – оказались столь далеко от основных сил? Впрочем, просто беспредельщиками они не были точно, беспредельщиков не стали бы сопровождать боевые вертолеты. Или это была случайность?

Первыми, как ни удивительно, появились танки – темно-зеленые остроносые «Т-98» «Монстр», последняя разработка отечественных конструкторов. Майор знал, что все двадцать произведенных экземпляров полгода назад были отправлены в Южный военный округ, но вот что они окажутся в руках ваххабитов, не предполагал. Следовало признаться, что это оказалось неприятным сюрпризом.

– Вот тварство! – выругался Потапенко, видя, как величественно выползают на открытый участок местности тяжелые бронированные машины. Они двигались плотно, в два ряда, почти друг за другом, подавляя своей мощью. И никакого охранения, никакой походной головной заставы – тупая, не знающая себе равных сила. То, что здесь появилась не просто передовая часть дивизии, а ее голова, стало ясно сразу же. Пригнувшись, Игорь скользнул под укрытие насаждений и, повернувшись к ждущим его сигнала бойцам, дал отмашку рукой.

– Уходим! – После чего скорым шагом, почти бегом поспешил к ожидающему у машины Ивушкину. – Трогаем! – Впрочем, этого можно было не говорить, вслед за хлопнувшей дверцей взревел мотор, и машина, пожалуй, даже излишне резко рванула вперед, удаляясь все дальше и дальше от степенно двигавшейся колонны.

Тепловизор «девяносто восьмых» уловил три быстро удаляющиеся точки. Танковая башня плавно качнулась, доворачивая ствол в направлении ускользающих целей, но, не получая команд на открытие огня, застыла в яростном ожидании.

– Драпают, собаки! – Наблюдавший за ускользающими мишенями Доку Имурзаев позволил себе ухмылку – он мог бы в течение нескольких секунд разметать разведдозор противника в атомы (а то, что это именно разведдозор, Доку не сомневался), но имея строгий приказ применять оружие исключительно при явной угрозе нападения, лишь наблюдал. До конечной цели, по его подсчетам, оставалось еще около двух суток движения. Двое суток из череды многих дней. Дней и ночей – мирных и заполненных грохотом взрывов и залитых кровью, в основном чужой кровью. Бронированная армада шла, сметая все на своем пути. Вспоминая разоренные небольшие городки, Доку улыбался.