Мы вернёмся (Фронт без флангов) - [58]

– Мой сынок – Володька.

Серегин долго и внимательно разглядывал озорное личико мальчугана, беззаботно глядевшее с фотографии.

– Поразительное сходство. Тут уж никак не скажешь, что не ваш сын. Вылитый папа. Если не ошибаюсь, вы не знаете, где он?

– Не знаю, – вздохнул Млынский, пряча фотографию.

На поляне кипела работа. Красноармейцы маскировали крыши домов и сарая ветками ельника и сосен, другая группа обтесывала только что срубленные деревья для дзотов. Млынский подошел к этой группе, рассказал, в каких местах надо соорудить дзоты и как, чтобы обеспечить лучший радиус обстрела. Прошел к красноармейцам, рывшим окопы, затем к минерам, работавшим под руководством Алиева и Серегина. Помощником у них был Октай, показывавший бойцам, как закладывать и маскировать мины.

Над поляной повисла луна. Возвратилась группа разведчиков Потешина.

– Кончай работу! – скомандовал Млынский.

Матрос Потешин доложил ему, что вокруг лагеря в радиусе примерно двадцати пяти километров ничего подозрительного не обнаружено. Северо-западнее от дороги, ведущей в Черный лес, километрах в сорока – пятидесяти от лагеря немцы строят аэродром. На строительстве используются военнопленные, которых содержат на скотном дворе колхоза "Прогресс". В нескольких километрах от стройки воинский склад. Он обнесен колючей проволокой, усиленно охраняется. Сюда на крытых грузовых машинах ежедневно завозят какой-то груз. В пяти километрах от этого склада проходит двухколейная железная дорога. Немцы восстановили мост через реку, взорванный отходившей частью Красной Армии. Мост охраняется также очень тщательно. За час по железной дороге на восток проходит три-четыре эшелона с танками, артиллерией, боеприпасами и солдатами, а на запад – два эшелона с лесом, разбитой техникой, другим металлоломом, с хлебом.

– Молодцы! За такую информацию не грешно и к ордену представить. Только люди вы или птицы?

Тут-то Потешин и поведал историю, как они смогли добыть в такой короткий срок сведения.

– Вышли, значит, мы на проселочную дорогу, а Гриша Зябкин как ткнет меня под четвертое ребро. Не то от боли, не то от неожиданности я едва не заорал, да вовремя увидел под носом его кулак: ни звука. Глянул туда, куда глаза Зябкина направлены были, и замер. Фриц, настоящий фриц, шагает. Точнее, крадется так, чтобы спокойненько, ни веточку, ни хворостинку не зацепить, шума не сделать. При нем – автомат и все, как положено.

Только мы хотели провести операцию по его захвату – чем не "язык"? – припал на колени фриц и давай отгребать листья, а мы его на прицеле держали. Держали да не уследили, исчез фриц. Был, и не стало. Мы порешили подтянуться осторожненько к месту, где сгинул с земли русской фриц, но тот снова появился. Поначалу голова, а потом и остальное вылезло. Встал на ноги, отряхнулся и давай опять закладывать листьями место, откуда вылез. Камуфлировать, значит. Сделал свое дело и направился было в сторону, откуда заявился. Только автомата уже не было у фрица, вроде как бы безоружным стал. Тут и на сердце полегчало. Брать безоружного – штука не хитрая.

– "Хенде хох!" – крикнул я. Фрица передернуло, но руки он поднял. Мы к нему. Настал черед Грише объясняться, он по-немецки гергечит, сами знаете, здорово.

Первое, что сказал немец, когда узнал, кто мы, это что его имя не Фриц, а Фридрих. Потом рассказал, что он антифашист, осуждает войну и готов сдаться в плен. Фридрих и рассказал нам о строительстве аэродрома, как он подчеркнул, крупного, о складах и прочем. Рассказывал так искренне, что не верить ему было нельзя. А когда спросили, что делать с ним, ответил: "Что хотите, это ваше право". Но тут же посоветовал отпустить его.

Мол, в плен и потом можно будет, взять, а тем временем он кое в чем нам поможет.

"Я понимаю, – сказал Фридрих, – вы больше не верите, чем верите мне. Это естественно. Так вот в доказательство, что я готов вам помогать, начерчу вам сейчас подробный план расположения нашей части, строительства аэродрома. Только за один этот документ мне грозит немедленный расстрел. Расскажу и другое, что вас интересует. Разве это не убедительное доказательство? Мы можем договориться о связи с помощью тайника. – Фридрих показал на дупло в старом дереве недалеко от дороги. – А теперь решайте, что делать со мной. Можете увести меня. Я давно мечтал о переходе на сторону Красной Армии или партизан. А вот в этом месте, – Фридрих показал берлогу, из которой вылез, – я кое-что приберегаю на случай перехода к партизанам".

– В берлоге, – продолжал рассказ Потешин, – оказалось пять автоматов, три русских винтовки, несколько десятков гранат, патроны к автоматам. Фридрих при нас начертил обещанные планы, скрепил их своей подписью не задумываясь. Ну мы и решили отпустить его. Условились, что если он понадобится нам, положим в указанный им тайник записку со словами "Рот фронт". Это будет означать, что встреча на другой день между пятью и шестью часами. По совету немца взяли автоматы и патроны к ним. "Я восполню, – сказал Фридрих. – У меня такая возможность есть". Забыл еще сказать, что по-русски Фридрих говорит очень плохо, но понять его можно. Письменного русского языка не знает, так что "Рот фронт" надо написать по-немецки.