Мы в дальней разлуке - [16]

— Где?

— На Невском, возле Гостиного. Он сам ко мне подойдет.

— На встречу не пойдешь!

Лиза согласно кивнула.

— Я сам передам твой отчёт этому «фону». — Николай горько усмехнулся. — А там поговорим откровенно. Этой встрече давно нужно было состояться. И, да, отныне мы с тобой партнеры только на арене, и то ненадолго.

* * *

В назначенный день Николай стоял возле Гостиного двора и думал, о чем будет говорить с бароном. В одном кармане жгло руку злосчастное письмо, другой — оттягивал позаимствованный револьвер Титыча. Что-то припозднился барон — время уже давно вышло. Наконец к столбу, возле которого стоял парень, подъехал крытый автомобиль, и из салона выглянули усы Штоца. Но Николай только успел рот открыть, как на бедную его голову обрушился удар такой силы, что он потерял сознание. Как и куда его везли, он не помнил, не помнил и как заносили, да только очнулся он в некой полутемной комнате с кляпом во рту и руками, заведенными за спинку стула и там связанными. Когда зрение приобрело нужную резкость, он увидел перед собой знакомое лицо с рыжими усами.

— Герр Николаус может слушать и гофорить и не наделать при этом клупостей?

Дождавшись, когда Николай кивнет, немец продолжил:

— Ну вот и карашо, теперь можем спокойно и без револьферов побеседофать, Поферьте, пфаше задержание было пфынужденной мерой предосторожности, чтобы не получить от фас истерики и фыстрелоф.

С этими словами он вынул кляп из рта Николая.

— Сволочь! — едва отдышавшись, сплюнул Николай.

— Только не надо. Ви, русские, сначала делайть, а потом думайть. Я же не финофат, что тот головфорез, как это будет прафильно сказать, немношько перестарафся.

— Что вы сделали с Наташей?

— Ничего, князь фам рассказал фсю прафду. Князь убиль только слугу и хозяина. Как видите я с фами открофенен.

— И вы меня не убьете?

— Зачем лишний жертфы? За эти годы крофи пролито более, чем достаточно, ты нужен нам живым. Ты есть неведомый фласть над Мечом, он слушается тебя, слофно хозяина.

— А если я вас убью, когда вы меня освободите?

— Вот это быль бы глупо. За мной стоят могущестфенные силы ф обеих Империях.

— Кто они, предатели?

— Нет, патриоты. Только они раньше фсех поняйли, что война — тупик. Германйя и Россйя ничего не фыигрыфают от этой бойни. Здесь, ф Петрограде намечаются контуры нофого мира. На «нулефой фариант» согласны пфсе стороны. Упираюца лишь французы, федь ф таком случайе они нафсегда теряйт Эльзас и Лотарингию. Подумать только, и немцы и русские, и даже англичане умирайт за амбицьоне Франции! А некий член нашева Братсфа в Америке сейчас пишет пункты мирного урегулирофанйя. Колья, это шанс длйа фсех! Если не получитца, но нам, немцам, некуда деваться, с отчаянием опреченных мы будэм драться. А это ещйо горы трупов на несчастной земле Ефропы. Для России будет трагедией, если она откажется от этого шанса. С Россией или без, мы построим ефропейск империю. Колья, йесли обещфеть без шуток, то я тебя отпускайт.

— Обещаю.

Штоц встал за спину Николая и, пыхтя, стал распутывать узлы. Получив свободу, Николай стал растирать онемевшие руки.

— Ахмет волнуется за внучку.

— А что фнучка? Фнечка делать актифную сфесткую жизнь и не фстоминаать о сфойем фатерлянде. Беременна, скоро еще один отпрыск рода князей Кронбергов пояфица на сфет.

— Ты ему, немец, передай, что как только до него доберусь — убью! И за Тихоныча и за Наташиного отца. Если в новой Европе, которую вы планируете построить, будут править такие, как ваш Кронберг, то России с такой Европой не по пути. Это мы сможем построить новый, лучший мир без помощи Несущих Свет. — зло произнес Николай, а затем без перехода спросил: — Где Наташа?

— Клянусь, не знайт. Если найдешь её раньше нас — передай, что мама её очень любит. Пережифайт и фолнуеца, и что она щастлифа со мной. Я сейчас ухожу, револьфер найдешь ф ящике стола. Прощай, Николай, желаю, чтобы ф следующий раз мы фстретились не как фраги.

— Эх, придушить бы тебя, да жаль Екатерину Михайловну, может только с тобой она и жить-то начала по-настоящему. И девочку-циркачку оставь в покое, я вас раскрыл. Вы вообще, люди? Использовать девчонку для слежки, играть чувствами Лизы?

— Это фсенепременно. Да и смысла уже нет, если фсё знаешь. — пообещал Штоц и пожал плечами. — Хотя. Тут не есть что-то пльохо, молодой и красивый фрау фсегда использовать как приманку, про Далилу слышаль?

Николая, хоть он и понимал правоту этого противного немца, аж передёрнуло от отвращения. Но он не стал отвечать на очевидный вопрос немца:

— Прощай и ты, желаю тебе больше не встречаться у меня на пути…

* * *

Николай медленно разворошил угли, тлеющие в топке буржуйки. «Вот так повернулось все!» — думал он. Через несколько дней после встречи в фон Штоцем, юноша, приписав себе лишний год, определился на военную службу. Провожать его на вокзал вышла вся труппа. Джембаз смахивал слезы, Джон смешно морщил лицо, Жорик тер глаза и постоянно шмыгал носом. Маленькая Лиза одиноко стояла в сторонке и молча плакала. Он простилася со всеми. К Лизе даже не подошел. Пронимал, что зря, но ничего не мог с собой поделать — не смог простить предательства.