Мы умрем в один день - [24]

Сергеев сходил к секретарю за чаем. Настроение было скверное.

Вчера ходили с женой к ее сестре. Собрались еще гости. Муж сестры работал в торгово-закупочном кооперативе. Подвыпив, стал рассказывать про свои заработки и о том, что достаются деньги не даром. Благодаря их кооперативу в городе появляются хоть какие-то дефицитные товары.

— Жвачку из Прибалтики за два рубля, которой цена там полтинник, — съязвил Сергеев.

Шурин стал объяснять, что в этом и есть суть торговли. Покупать там, где излишек товара, а продавать, где его не хватает. Шурин Сергеева раздражал, особенно с тех пор, как стал заниматься куплей-продажей. Жена, приходя от сестры, рассказывала о новых вещах, которые у нее появляются. Зависть? Наверное.

Сергеев заговорил о спекулянтах, шурин обиделся. Обе сестры вступились за него и сказали, что Сергеев живет старыми понятиями и если у человека есть законная возможность хорошо заработать, зачем его осуждать. Или Сергееву будет легче от того, что все будут жить, как он, от зарплаты до зарплаты? Гости заспорили. Спор получился какой-то нехороший, визгливый, с взаимными упреками.

Сергеев отхлебнул остывшего чая. Может, действительно он живет устаревшими понятиями? И прокурор про это же ему говорил. Закостенел на работе своей с вечной беготней по кругу: ловишь, допрашиваешь, сажаешь, а преступники снова, как грибы, растут. И вообще, он стал каким-то нудным.

Захотелось порассуждать о чем-нибудь приятном. Ничего хорошего на ум не шло. Впереди целая рабочая неделя, в субботу он тоже работает. В воскресенье можно было бы съездить на охоту, но вся их охотничья компания уезжает в пятницу, потому что у остальных, как у людей, два выходных и рабочий день восемь часов.

Вернулся из горкома Бондарев и вызвал Сергеева к себе. Сказал, что надо что-то делать по профилактике уличных преступлений. Поступает много жалоб от граждан.

— И будут поступать, — желчно пообещал Сергеев. — Сколько уголовников на улицы выпустили! С Засядкиным месяц возились, пока грабеж не раскрыли, а ему опять условный приговор на «химию»! В той же компании крутится и над нами смеется. А Полетаев? Если бы в мае арестовали, то доказали бы изнасилование. Нет, пожалели! Он потерпевшую запугал и сухим из воды вышел.

— Не вали на других, — сказал Бондарев. — Твоя вина, не сумел доказать.

— Может, и моя…

— У Яковенко слабо идет раскрытие уличных грабежей, подключай еще кого-нибудь.

— У него только выступления на собраниях сильные, остальное все слабое.

— Жми на Зимовца. Мне кажется, он даст показания, только боится.

— Ладно, буду жать, — пообещал Сергеев.

Глава 3

Полетаев видел их впервые: и горбоносого, похожего на кавказца мужчину, лет тридцати, сидевшего за рулем «Нивы», и второго, помоложе, который назвался Вадимом. Это был низкорослый, с очень широкими плечами и выпуклой грудью парень — почти квадратный.

Борьке еще утром сообщили, что он будет участвовать с ними в каком-то деле. Забираясь на заднее сиденье автомашины, Полетаев вспомнил, что забыл сигареты.

— Надо в магазин заехать. Курить не захватил.

— У нас есть, — сказал горбоносый и, нашарив пачку «БТ», протянул Полетаеву. Квадратный Вадим внимательно рассматривал Борьку, и тому не нравился его ощупывающий взгляд. Хотя они, наверно, и должны относиться к нему настороженно. Неизвестно, чего он стоит и как покажет себя в деле. Молчание начинало тяготить Полетаева.

— Ты в прошлом году за область по боксу не выступал? — спросил Борис квадратного.

— Нет.

«Нива» выехала за город, и он подумал, что поездка, наверное, предстоит неблизкая. А он даже поесть не догадался. Километров через десяток свернули с асфальта и пошли проселком. На оттаявшей колее стояли лужи, жидкая грязь брызгала на стекло, и горбоносый включил дворники.

Вадим достал из-под ног целлофановый пакет.

— Слышь, останови!

— На ходу пэйте, — буркнул горбоносый.

— Пэйте, — передразнил его Вадим, — останови, тебе говорят.

Горбоносый притормозил, и Вадим извлек из пакета бутылку водки. Они выпили по два раза с Полетаевым из складного стаканчика. Потом покурили, и Вадим разлил остатки. Пустую бутылку сунул снова в пакет. Борька заметил, что и окурок он не выбрасывает, а кладет в пепельницу в дверце машины.

— Конспирация, — засмеялся Полетаев.

А ребята неплохие! Чувствуется, дело свое знают. По имени и то друг друга не называют. Интересно, что за мероприятие им предстоит? Спрашивать, конечно, бесполезно, скажут, когда придет время. Поудобнее устраиваясь на сиденье, увидел в багажнике ручку лопаты.

— Золото, что ль, копать будем?

Вадим хехекнул. А горбоносый вышел из машины и подобрал брошенные Борькой окурки и огрызок колбасы. Отнес в сторону от дороги, затоптал в кустах.

Когда снова тронулись, Вадим спросил, внимательно глядя на Полетаева.

— О чем тебя менты спрашивали?

— Да все о той драке. Почему Васярика выгораживаю. Я с ними много не разговаривал, больше молчал.

— А про то, куда вы с Васяриком ходили, он ничего не спрашивал?

— Куда, куда, — сразу насторожился Полетаев.

— В пятиэтажку.

— А вам что за дело? Вы кто такие?

Подавшись вперед, по очереди оглядел Вадима и горбоносого. Мелькнуло в голове: может, оба из милиции? Потянулся было за ножом во внутреннем кармане куртки, потом одернул руку. С двумя все равно не справишься. Вадим, видимо, из борцов, вон шея какая — не скрутишь!