Мы с Варварой ходим парой… - [13]

ПЛАН ВАРВАРОССА

В отличие от почти одноименного плана, наш касался не нападения, а, наоборот, защиты. Но все по порядку.

Идем с тренировки. На мини-рынке купили садовой клубники, черешни, помидорчиков, огурчиков, яблок. Все упаковано в отдельные прозрачные пакетики: садоводы сейчас продвинутые, все фасуют в отдельные мешочки.

Напоследок подходам к супермаркету, купить сыра-колбасы, ну и всякой дребедени по мелочи. У Варвары — дебют: в первый раз должна сидеть на крыльце по команде «ждать». Поводок на всякий случай привязываю к перилам, а то мир не без добрых людей…

И тут встает вопрос: а куда девать все это садово-огородное добро? Можно в магазине сдать в камеру хранения, но на это уйдет время…

Идея! Мешочки кладутся рядом с моей красавицей. Просто и незатейливо: симпатяга-собачка и куча мешочков, пристроенных прямо на полу. Возьми, если сможешь… Нет, лучше сказать по-другому: картина маслом «Угощайтесь!».

Минут через пятнадцать вылетаю из магазина. Сидит, мой ребенок золотой, меланхолично поглядывает на всех.

А вокруг уже собралось человек пять народу. Глазеют. Не часто у нас увидишь собаку, сидящую в окружении симпатичных прозрачненьких пакетиков со снедью.

«Подают собаке, что ли?» — спрашивает один дядечка у стоящей рядом тетечки. Тетя пожимает плечами. Уже отвязывая поводок, замечаю, что рядом стоит еще пара пакетов — не наши. Кто-то воспользовался халявной охраной…

«Варюша, чьи это пакеты?» — спрашиваю у новоиспеченной секьюрити. Она, явно кого-то копируя, пожимает плечами.

БЕДНЫЙ ВАРИК

Эта история с налетом грусти. Потому что вчера собака сильно проткнула лапу. Уже подходя к дому, наступила на какую-то колючку или гвоздь. К вечеру лапа, видимо, сильно разболелась. Варя лежала, поджав ее, а ходила так сильно хромая, что сердце мое обливалось кровью.

Я, конечно, лапу всю осмотрела сто тысяч раз. Не поймешь — то ли есть прокол, то ли нет… Но когда нажимаешь на подушечку, отдергивает лапу — больно.

Какое это мучительное состояние: знать о чужой боли, даже чувствовать ее, но не знать — как помочь! Позвонила всем, кому могла. Так как видимых повреждений нет, то решили подождать до утра. А на прогулку лапу бинтовать.

Нет, все-таки, если бы не было собаки, ее стоило бы завести! Это дорогого стоит: когда тебе доверяют смотреть больную лапу. Напрягаются от боли, закрывают глаза от страха, но все-таки доверяют! Когда по одному твоему бестолковому зову, припадая, ковыляют через всю комнату. Когда ходят за тобой, хозяином без году неделя, куда бы ты ни последовала. Не ходят, — хромают на трех лапах. Или ползут, упираясь локтями в пол, ползут, потому что хозяин зовет, а больно вставать.

Выползли на свою лужайку (даже больная собака не должна присаживаться на ближайший к подъезду газон, таково мое убеждение. Ну разве что совсем при смерти. Но мы вполне могли доковылять до лужайки).

У всех, кто это видел, в душе родился… ну не стон, конечно, но вздох сочувствия. «Собачка лапку поранила!». А один пацан даже дверь подержал открытой, пока мы по ступенькам поднимались.

Вечером я сделала то, чего мне давно хотелось. Включила телевизор, бросила пушистый плед, которым застилаю кровать, на пол, туда же подушки, улеглась сама и подтянула к себе Варика. Обняла ее за большой, но такой беззащитный, теплый живот с пуговками-сосками, уткнулась носом в шею…

Варик радостно задрыхла, засопела, доверчиво положив голову мне на руку. Рука тут же затекла… Так мы и валялись, разбрасывая вокруг обертки от творожных сырков — гулять так гулять!

Боль в ее лапе как будто чуть успокоилась, и ночь Варя провела спокойно. Спали мы каждая на своем «месте» — все-таки у нас не Калифорния, на полу человекам холодновато. Но утром плед убирать уже не стала. Пущай лежит!

Варик широкий жест заценила, валялась на пледе во всех позах, делая вид, что спит, пришлось ее даже поднимать на утреннюю прогулку.

Гуляли опять мало и хромая. Но уже без страдания на морде. Надеюсь, такой я ее и увижу сейчас, когда вернусь с работы. Без страдания на любимой плюшевой лукавой чёрной морде.

Лапа, кстати, у нас прошла на удивление быстро… Буквально вечером. Когда на прогулке встретились со знакомым доберманчиком. Варвара, забыв про свои страдания, галопом понеслась к другу. «Хм, — подумала я, — странно. Вчера на лапу наступить не могла, а сегодня скачет как новенькая… Неужели «как на собаке» зажило?» Что это было, я так и не поняла. Поняла только одно — лапы сильно «болят», когда надо идти на тренировку. Ну так ноют, так отваливаются…

Вот и еще одна «хромота» появилась после тренировки, на которой нас гоняли так, что мало не показалось. (Я бы и сама симулировала какой-нибудь шизоидный припадок, если бы это помогло…) Но, надеюсь, столь коварный план — прикинуться инвалидом, посетил только мою, искушенную в поисках отмазок, голову. А Варвара, за неимением доказательств обратного, будем считать, действительно сильно ушибла лапенцию.

Повышенная порция ласк, правильных угощений, пониженных нагрузок и отмена витамина «Р», в простонародье — ремня, должны приблизить выздоровление.

Опять валялись на пледе, который уже прочно прописался на полу. Пихались в бока, боролись в щадящем режиме, лизались, терли за ушами, придумывали всякие смешные прозвища и необидные обзывалки вроде: «А Варька нюхает какашки!». Извините, конечно, за неинтеллигентный юмор, но меня так рассмешила эта обзывалка (что-то вроде детсадовского «А у тебя трусы видно!»), что я хохотала, как ребенок, впервые увидевший «Ну, погоди!».