Мы с тобой - [6]

Люси-Энн смерила его суровым взглядом:

– Хватит пытаться меня контролировать. Эллиот, я очень признательна тебе за все, что ты для меня сделал в прошлом, но меня больше не нужно спасать.

Если юмор на нее не действует, придется поменять тактику.

– Вообще-то я предлагаю тебе не помощь, а партнерство. Насколько я помню, когда мы в последний раз были вместе, мы не думали о контроле. И одежда нам тоже была не нужна.

* * *

От слов Эллиота Люси-Энн бросило в жар, но, будь она проклята, если позволит ему снова ее соблазнить.

Он все такой же красивый, сексуальный и обаятельный. Женщины бегают за ним толпами, но она не собирается им уподобляться, несмотря на то что ее влечет к Эллиоту с того дня, когда они, будучи четырнадцатилетними подростками, искупались вместе нагишом и она осознала, что они уже не дети.

Отойдя от дивана, Люси-Энн подошла к колыбели, где мирно спал ее сын.

– Сейчас не время для разговоров о сексе.

– Дорогая, – протянул Эллиот, снова раскинув руки на спинке дивана, – для хорошего секса всегда можно найти время.

Разве можно на него злиться, когда его зеленые глаза так весело блестят?

– Если ты хочешь убедить меня поехать с тобой, ты выбрал неверную тактику.

– Ты же не станешь отрицать, что мы с тобой занимались сексом.

– Не стану, – согласилась она, глядя на Эли, мирно спящего в своей колыбельке.

– Так же глупо отрицать, что нам было хорошо вместе. Очень хорошо, – хрипло произнес Эллиот.

Посмотрев на его лицо, Люси-Энн не увидела там и следа веселья. Только желание. Тяжело сглотнув, она села в старое плетеное кресло-качалку.

На нее нахлынули воспоминания о том вечере, когда они праздновали его очередную победу.

– Это было импульсивно. Мы оба были пьяны и повели себя безрассудно. Но я не могу сожалеть о нашей близости, поскольку у меня теперь есть Эли. Но я не собираюсь повторять то, что между нами было.

– А жаль. Такое сильное влечение пропадает зря.

– Ты прекратишь или нет? – возмутилась она, вцепившись в подлокотники кресла. – Мы двадцать пять лет были друзьями, и это нас устраивало.

– Хочешь сказать, что мы можем опять стать друзьями? – спросил он, подавшись вперед. – Это означает, что мы больше не будем прятаться и утаивать друг от друга важные вещи?

– Ты извращаешь мои слова.

– Я говорю тебе чистую правду, Люси-Энн. – Он вздохнул. – Я пытаюсь заключить с тобой перемирие, чтобы мы смогли спланировать будущее нашего сына.

– Призывая меня избавиться от одежды? Очевидно, ты прогулял тот урок истории, на котором объясняли, что такое перемирие.

Он запустил пальцы себе в волосы.

– Ты права. Я не так ясно мыслю, как мне хотелось бы. Все дело в потрясении, которое я испытал. Не каждый день узнаешь, что у тебя есть ребенок.

– Я это понимаю и прошу у тебя прощения за боль, которую причинила тебе своим молчанием.

– Учитывая то, что ты лишила меня возможности быть с моим сыном в течение первых двух месяцев его жизни, вы должны провести со мной по меньшей мере четыре недели. Поскольку ты работаешь дома за компьютером, ты сможешь работать в любом месте. Но если мое участие в гонках – это та причина, которая мешает тебе принять мое предложение, я досрочно завершу этот сезон.

Его готовность рискнуть карьерой, которой он так дорожил, удивила ее.

– А как же твоя репутация? Твои контракты со спонсорами?

– Все зависит от тебя.

– Несправедливо предъявлять мне такой ультиматум.

– Я даю тебе выбор.

Он ошибается. Выбора у нее нет. Она знает, как для него важна карьера автогонщика, и гордится тем, что помогала ему добиваться успеха. Она не может ему позволить отказаться от того, что было достигнуто с таким трудом.

– Хорошо, Эллиот. Я готова дать тебе эти четыре недели, – уступила она. – Мы с Эли поедем с тобой на следующие этапы. Ты победил. Ты всегда побеждаешь.

Подойдя к бару в своем номере, Эллиот достал бутылку виски и налил себе полстакана крепкого напитка.

Он добился своего, но победителем себя не чувствовал. Они с Люси-Энн договорились о том, что он переночует в ближайшем отеле, а утром он за ней заедет. К счастью, он помнил номер своей кредитной карты и смог распорядиться, чтобы ему пригнали машину.

Выйдя на балкон, он сел за столик и вдохнул свежий вечерний воздух. На него нахлынули воспоминания, связанные с родными местами, как веселые, так и грустные.

Не успел он допить виски, как у него на поясе зазвонил мобильный телефон. Не глядя на экран, он ответил на звонок.

– Как дела, брат? – раздался в трубке голос Малкольма Дугласа.

– А ты как думаешь, Дуглас? У меня голова раскалывается, и я очень зол на вас. Вы могли бы просто сказать мне о ребенке.

Малкольм мягко рассмеялся:

– Тогда бы мы так здорово не повеселились.

– Повеселились? Ты думаешь, что это какая-то игра, черт побери? – В прошлом они с друзьями подшучивали друг над другом, но не так жестоко. – Как долго ты все знали?

– Примерно неделю, – ответил популярный музыкант. В его тоне не было ни капли раскаяния.

– Неделю, – пробормотал Эллиот и так крепко сжал в руке стакан, что костяшки пальцев побелели. Эти семь дней он мог бы провести со своим сыном! Неужели в этом мире не осталось никого, кому он может доверять? – И ты ничего мне не сказал.