Мы разминулись на целую жизнь - [6]

Задыхаясь, но не прерывая поцелуя, Лиза потянула Инну за собой. Черт возьми, где же кровать в этом доме? Или не кровать – диван. Или хоть что-нибудь.

Ноги не держат, руки отказываются отрываться от любимого тела – срывают блузку и касаются, наконец, раскаленной нежной кожи груди.

Наконец-то диван – Инна упала на него, и тут же ахнула, придавленная весом любимого тела. Она почувствовала, как губы впиваются в её шею страстным поцелуем, а твердая ладонь проникает между ног и гладит бедро.

Лизины поцелуи сместились ниже – к груди. Она нетерпеливо отодвинула кружево бюстгалтера и приникла к ареоле соска. И тут же почувствовала… Страх. Не свой, чужой.

– Инна… – ошеломленно прошептала Лиза, поднимая взгляд. – Что?…

И тут же всё поняла.

Идиотка. Идиотка! Просто полная идиотка! Что же ты делаешь? У неё ведь это впервые. Она ведь даже не знает… Идиотка! Видишь её глаза? Она же боится! Ей же неловко, чёрт побери всё на свете!

– Малыш, прости… – прошептала Инна смущенно. Она всё еще обнимала лежащую на ней Лизу, но уже неуверенно, со стеснением.

– Нет, – Лиза покачала головой, и её волосы рассыпались волнами по Инниной груди, – Не проси прощения. Я просто дура, я знаю.

Она слезла с дивана и прикусила нижнюю губу. Всё испортила. Всё, что только можно было испортить – испортила. Кретинка.

До вечера они больше не разговаривали. Лиза молча ушла на кухню и принялась готовить ужин, Инна же привела себя в порядок и присела в кресло с книгой. Им обеим было о чем подумать.

Лиза корила себя. Она автоматически натирала морковь, чистила картофель и глотала соленые слёзы. Ведь знала же, знала, что так нельзя! Такие долгие нежные отношения. И одним поступком всё разрушено. Всё должно было быть совсем не так. Но она потеряла голову. Это как будто ты целую жизнь мечтала о шоколаде, и вдруг получила его. Ты накидываешься на него, поедаешь плитками, и не задумываешься ни о чем. И только потом приходит раскаяние.

Полная дура. Привыкла, научилась выражать свои чувства физически, и совсем забыла, что всё может быть совсем иначе. Что страсть – это не любовь. Вернее, любовь – не только страсть.

Пока Лиза терзалась на кухне, Инна невидящим взглядом перебирала строчки в книге и не понимала ничего из прочитанного. В её груди всё еще клекотала недавняя вспышка страсти, но привычка думать и анализировать постепенно брала верх.

Нельзя сказать, что Инна не предполагала такого развития событий. Конечно, она понимала, что рано или поздно это случится. Готовилась. Задумывалась. Даже однажды купила эротическую кассету и просмотрела её в своем рабочем кабинете. Посмотрела, и поняла, что всё, что вытворяли две симпатичные девушки на экране телевизора – это отнюдь не руководство к действию. Более того, это было как-то мерзко и совсем не приятно.

Сегодня, когда Лиза прошептала «хочу тебя», в Инне что-то как будто взорвалось. Взрыв прошел от низа живота вверх, и это было так прекрасно, как до этого никогда не было. Но потом… Слишком быстро. Слишком резко. Слишком… пугающе. Она не знала, что делать, как реагировать в ответ на Лизины ласки. Не успевала подумать, и от того впала в панику – и всё испортила.

Бедная девочка… Сидит сейчас на кухне и, наверняка, думает, что же она сделала не так. Но как объяснить? Как рассказать о своем страхе? Как попросить? Как?

Спать укладывались также молча. Лиза, было, заглянула в гостиную, но её хватило только на тихое «спокойной ночи», после чего она быстро ускользнула в спальню, и упала на кровать.

Часы пробили двенадцать. Лиза вздохнула и, положив книжку на тумбочку, выключила свет. А еще через двадцать минут дверь в спальню тихо скрипнула и открылась.

Инна нервным движением расправила на бедрах короткую футболку и сделала еще шаг. Лиза не оборачивалась – лежала на самом краю кровати, уткнувшись носом в подушку, и тяжело дышала. Она понимала, кто пришел, чувствовала, и ненавидела себя за охватившее вмиг желание.

Инна осторожно присела на край кровати и, протянув руку, погладила Лизу по спине. Плечи, лопатки, талия, ягодицы – каждая из Лизиных мышц сжималась под этими нежными прикосновениями. Пальцы коснулись бедер, приподняли край ночнушки, и Лиза застонала чуть слышно от волны, прокатившейся по телу.

– Что ты делаешь? – хрипло прошептала она, не оборачиваясь.

– Люблю тебя, – выдохнула в ответ Инна и, наклонившись, коснулась губами затылка подруги, – Очень.

Руки скользнули вперед и обхватили талию. Ладони мягко легли на грудь и нежно сжали её. Лиза снова застонала – теперь уже громче, и, развернувшись, нашла губами Иннины губы. Жадный поцелуй… Глубокий. Язык проникает между приглашающее раздвинутых губ и впивается в жаркую влажность рта. Руки мягко ласкают спину, спускаясь на ягодицы и осторожно сжимая их.

– Я не буду, если ты не хочешь, – прошептала Лиза, на секунду отрываясь от губ Инны, – Мы можем подождать. Мы…

Слова перешли в очередной стон – Инна, не слушая, ласкала любимую, оглаживая через ткань ночной рубашки грудь и целуя шею. Её жадные губы спускались всё ниже и ниже, пока не дошли до выреза.

– Можно? – спросила она еле слышно, и тут же подол ночнушки поднялся вверх, ведомый настойчивыми ладонями, которые гладили, ласкали, вжимались в нежную кожу бедер, живота, и – наконец-то – груди.