Мы погибнем вчера - [55]
– ВВС. Стратегическая. Дальняя.
– Ого! Голованова небось знаешь?
– Типа того…
– А Берлин бомбил?
– Ну… – Леонидыч облизал ложку.
Дед не выдержал:
– Всем спать, едрена мать! Приказ по отряду. За нарушение три наряда вне очереди! И хучь ты генерал-майором будешь, а пока тут моя власть!
Из темноты кто-то хихикнул.
– Ежов! Пять нарядов!
С совсем другой стороны раздался сонный, но возмущенный голос:
– А я-то чего опять?
– За компанию, ититть! Спать всем!
И Леонидыч, и дед проснулись одновременно. Еще до того, как их начали будить Вини и Семененко.
– Куришь? – спросил Кирьян Васильевич, когда они устроились у в корнях поваленных сосен.
– Нет.
– А я вот балуюсь… – сворачивая "козью ножку" сказал дед. – Ну, рассказывай…
– А что рассказывать-то? – в тон ему прищурился Леонидыч. – Сбили. Упал. Ранило в плечо. В деревне Маринка выходила. Потом…
– Не звизди мне. Я уж ваших всех знаю… Сбили его… Я, мил человек, уже в курсе что такое "аська".
– Что?
– И про компутеры с тырнетом знаю. Еж бараголистый, много рассказал. Да и скрывать ни к чему. Все равно – глаз режете, сразу понятно – не здешние. Валера было шпионов заподозрил, да он человек материалистический – в правду таким сложно поверить.
– Я, Василич, сам не знаю – что такое "аська" и Интернетом пользоваться не особо умею. Нет в моей деревне Интернета. А ты с чего поверил-то нам?
– Леонидыч, давай-ка о другом поговорим… Ты ведь у них командиром был? Там, в мирном времени?
– Так точно, товарищ командир! – улыбнулся майор запаса.
– Вот и принимай командование. Не возраст мне тут по болотам скакать. До фронта я вас выведу. А дальше…
– Василич… Тебе лет-то сколько?
– Пятьдесят четыре, а что?
– А мне пятьдесят пять, Василич. И мне не с руки по болотам бегать. Как и ТАМ было не с руки в воронках сидеть по пояс в воде да кости солдатиков доставать. А кому с руки? Давай уйдем, прямо сейчас, и чего эти пацаны наделают?
Унтер-офицер смущенно крякнул, затянулся и опять почесал седую щетину:
– Вот ведь… А они все, майор, командир… Майоры, они вроде моложе бывают. Али как? Так чего делать-то будем?
– Знаешь, Василич… Когда я тут очнулся… На поле очнулся. А кругом трупы наших. Сотни. Жижей по земле уже растекаются парни. Первым делом я подумал – вот помер я. Слышал – где и как ты погиб, так по той смерти тебе и воздаяние? Вот и подумал, – не дожидаясь ответа деда, продолжил Леонидыч. – Значит судьба мне, не в той войне, так в этой долг отдать. По настоящему отдать. С винтовкой. Чтобы хоть одного… А через полчаса Маринку подобрал. Лежит и в голос рыдает в канаве. От страха. Ну, думаю, значит не помер. Не может же быть, чтобы сразу мы померли и в одном месте очутились? И опять же, жрать охота… Ладно, ее успокою сейчас, пристрою, а потом хоть трава не расти. В одну деревню сунулись, в другую… И везде – или немцы, или полицаи. Или местные не пускают. Картошку в руки и гонят. Страшно им. Вчера уходили из деревеньки, забыл, как называется, – Пехово, что ли? – полицаи нагрянули. Мы огородами и в лес. Один был бы – стрелять бы стал. А тут как? Через плетень лезли – ногу она растянула. Как ее бросить? А сейчас? Уже не одна она у меня…
– Вот и веди к своим!
– А там что? Опять доказывать, что ты не враг? Особый отдел, тройка и все такое?
– А что делать-то?
– Устал я, Василич, устал я доказывать. Еще там. У себя. Я ведь бомбером был. В Афганистане. Работали нормально. Духов пластали. А потом сюда вернулись – и на тебе. Я оказывается палач, по мирным жителям бомбы бросал. Убивал детей и женщин, понимаешь? А эти дети сорока лет и женщины с бородами – стреляли там внизу… А кто говорил, знаешь? Власть говорила. Которая меня туда и послала. И медали с орденами давала вначале. А потом врагом оказался – хуже немца. И вот выйдем сейчас за линию, к нашим – что я им скажу? Что я знаю – через несколько дней немцы фронт будут рвать на юге? Что через полгода под Сталинградом будут? Так меня же шлепнут через полчаса за пораженческие настроения? Или нет? Или как там у них? И ведь не только меня. Всех. Чтобы под ногами не мешались.
– Да уж… – дед опять засмолил духовитый свой табак. – Дилемма, как наш хвылософ говорит. И как ты энту дилемму рубить будешь? Аки Сашка Македонский?
– Да, – коротко отрезал Леонидыч. – Сон это или смерть- какая разница? Человеком надо быть. Значит, что? Пойдем завтра – то есть сегодня уже – к нашим. На прорыв. А там как фишка ляжет.
– Какая фишка? – не понял дед.
– Есть такая игра рулетка…
– Знаю, ага… Офицеры у нас баловались во время оно.
– Фишку кидаешь – на красное, на черное или на ноль. Жизнь или смерть. Или ноль.
– А ноль чего?
– Ноль это ноль. Значит ни жизни, ни смерти. Вот как у нас сейчас. Если я тут – значит, я тут нужен, так?
– Вроде как…
– А значит выбор между жизнью и смертью – есть всегда. Даже сейчас. Тем более сейчас, – поправил себя Леонидыч.
– Ишь как загнул… Я вот тебе что отвечу… Выбор между совестью и грехом даже после смерти есть. Когда мытарства будут – проверишь. А сейчас сам свою душу за волосы вытащи. Как этот… барон… Забыл!
– Мюнхгаузен!
– Точно! Мухгамазин… Делай, Володя Леонидыч, что должен и все дела…
Полночь, XXIII век. Человечество атаковано враждебной инопланетной расой. Разучившись воевать за три столетия мира, будучи не в состоянии защитить родную планету, земляне призывают на помощь фронтовиков из прошлого, самых умелых, отчаянных и беспощадных бойцов в человеческой истории – офицерский штрафбат Красной Армии, павший смертью храбрых триста лет назад, а теперь воскрешенный, чтобы вновь «искупать вину кровью».С Великой Отечественной – на Звездные войны! Со Второй Мировой – на Первую Галактическую! Из 1944 года – в открытый космос! На взлет идут штрафные батальоны!
Когда человечество в опасности, а отвыкшие от войн, избавившиеся от гена агрессивности земляне XXIII века не в состоянии противостоять инопланетному вторжению – кого звать на помощь? Кто спасет Землю от завоевания, а род людской – от поголовного истребления? Лишь те, кто однажды уже уберег Европу от геноцида и «коричневой чумы». Лучшие бойцы всех времен и народов, закаленные в горниле самой страшной войны в человеческой истории. Русский штрафбат из 1944 года. Смертники, «искупившие вину кровью», павшие в ХХ веке – и воскрешенные 300 лет спустя, чтобы отстоять уже не только Россию, но всю планету.
1942 год. Десантная операция в Демьянском котле. Крайне драматичная и мало изученая страница истории Великой Отечественной войны. Львиная доля документов по этой операции до сих пор ещё хранится под грифом «Сов. Секретно». Этой десантной операцией интересуются немцы, американцы, а у нас — молчание. Только поисковики, пытаясь разобраться в делах давно минувших дней, «утюжат» осенью демянские леса и болота, а зимой — архивы.Находясь в тех сложнейших условиях, десантники сделали всё, что только можно было сделать.
Первые семь дней после переноса территории бывшего СССР из октября 2010 года в 22 июня 1941 года – глазами разных людей: от безработного и пенсионера, до главы районной администрации и сотрудника прокуратуры. Непохожие герои, диаметрально противоположные убеждения, уникальные судьбы – в фантастических обстоятельствах.
Вышли 17 февраля в сборнике "В окопах времени" издательство Яуза.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Продолжение книги "Starkvs Tigris". Предупреждаю читателей по-хорошему, чтобы проходили мимо и не мешались под ногами. Ничего особого не будет - то же самое, только дальше по сюжету. Россию не спасаем, демократию не вводим, крепостных не освобождаем. Отдельно взятый попаданец просто живёт, без великих задач и целей. Режим изложения - диктаторский, авторский беспредел - имеется. Все вокруг кочумеки и недотыкомоки и только я - Великий Кормчий.
Что было бы с Виктором Цоем, если бы он не погиб 15 августа 1990 года? Свою версию событий предлагает главный редактор журнала «FUZZ» Александр Долгов в фантастической киноповести «Цой. Черный квадрат». Захватывающая как крутой вираж фантасмагория молниеносно перемещает читателя во времени и пространстве, не давая опомниться.В книгу также включены интервью с Виктором Цоем и другими культовыми персонами рок-сообщества.
Александр Виссарионович Абашели (1884–1954) — один из лучших мастеров современной грузинской поэзии. Он был художником повседневно обогащавшим свое творчество чутким восприятием нашей современности, он был прежде всего поэтом-мыслителем, вникающим в жизнь, воспринимающим ее «глазами разума».Его роман «Женщина в зеркале» является первой попыткой в грузинской литературе создать значительное произведение научно— фантастического жанра.В некоторые теоретические положения и технические расчеты легшие в основу романа А.