Мы победим! / Тайные тюрьмы Сальвадора - [44]

Доктор возражал, говоря, что, по его мнению, у граждан страны имеются гарантии и что именно это побудило его вернуться в Сальвадор. Однажды на празднике, устроенном в военном казино, куда его пригласили коллеги, он разговорился с одним полковником, чье имя я не запомнила. Доктор поделился с ним своим желанием привезти жену, кубинку, и троих детей. И рассказал ему о своем намерении устроиться в Университет Сальвадора, а военный посоветовал ему именно так и поступить, потому что правительство являлось гарантом свободы личности и, после того как его положение будет полностью узаконено, ему не придется сталкиваться с трудностями в стране. Доктор простодушно поверил полковнику. Даже сейчас он еще окончательно не убедился в преступной природе правящей фашистской хунты и не осознал нашего нынешнего положения как похищенных, за которых правительство не отчитывалось.

При первом же случае я заявила лейтенанту Кастильо, что хотела бы как можно быстрее сделать анализы на определение беременности. Прошло несколько дней, а ответа на мою просьбу не было, но вот как-то в камеру заявился полицейский и сообщил, что мне сделают укол. Со шприцем в руках пришел не кто иной как полицейский Бэби Фейс. Этим уколом они хотели стимулировать месячные. Вообще всеми вопросами, связанными с медицинским обслуживанием, занимались санитары специальной помощи. Болевшего Валье лечил санитар отдела, они же делали уколы и мне.

Во избежание любых контактов с похищенными власти старались не прибегать к помощи посторонних лиц. Полицейским и офицерам, не имевшим отношения ко Второму отделу, был запрещен доступ в тайные тюрьмы, и многие из них даже не знали, где таковые находились. Таким образом они стремились предупредить любую утечку информации, поскольку только высшее командование вооруженных сил и президент республики были в курсе дел специальных служб.

Зная о значительном давлении со стороны родственников, добивавшихся сведений о похищенных и изыскивавших любые средства, чтобы узнать о нашем местопребывании, они тем самым гарантировали, что информация о пленниках могла исходить только от них самих. И чтобы лишить родственников возможности бороться за наше освобождение, они постоянно прибегали ко всякого рода лжи и дезинформации.

Я иногда слышала о попытках моих родственников получить сведения обо мне.

Прошло семь дней после того, как Бэби Фейс сделал мне укол, а результата не было. Товарищи беспокоились наравне со мной. Уже в течение месяца я делала ежедневную получасовую гимнастику живота в надежде, что если это беременность, то после таких упражнений у меня будет выкидыш. Я выждала несколько дней и попросила более надежной проверки, потому что, по мнению Мадриса, количества гормонов, возможно, было недостаточно для стимуляции нормальной деятельности эндокринной системы, и это была наиболее вероятная причина неэффективности укола, а не беременность.

Шел ноябрь. Недавно приходил начальник «Специальной» лейтенант Гарай и предупредил меня:

— Смотри, тебе бы лучше начать сотрудничать с нами, потому что сейчас мы можем тебе помочь, а после выборов — кто знает. Ты знаешь, кто выдвинут официальным кандидатом?

— Нет.

— Так вот, это мой генерал Ромеро, а он-то по-настоящему правый и поклялся покончить с вами. Так что подумай, может быть, лучше начать сотрудничать уже сейчас.

Передав карандаш и бумагу, он попросил меня описать наиболее важные моменты своей жизни. Поскольку в камере не было света, он приказал разрешить мне писать в коридоре. И я принялась перечислять события детских лет.

В те дни полиция была очень занята наблюдением за порядком на Международной ярмарке, в отелях «Камино Реаль», «Эль Сальвадор Шератон», а также охраной лиц, прибывавших в страну, поэтому полицейских в казарме было немного, а те, кто находился там, спали.

Сержант Паломо понаблюдал за мной, но, увидев, что я писала только о пустяках, разозлился и отвел меня обратно в камеру. Вернувшись, я рассказала обо всем товарищам. Больше всех расстроился доктор и попросил разъяснить ему слова Гарая. «Что он хотел сказать этим „настоящий правый“», — спрашивал огорченный Мадрис.

Тогда же Гарай упомянул про Амилкара, товарища, погибшего во время операции «Эль-Кармен»:

— Арсе Сабла, сын военного. Да, действительно плохи наши дела. Ты знала, что папа у него полковник?

— Нет.

— Так вот, его-то мы раскрыли уже давно, еще когда он убил Пушку, одного из моих ребят. Среди вещей, забытых в такси, на котором они бежали, была тетрадь с его фамилией. Поэтому о нем мы уже знали, но дело в том, что семье удалось его спрятать. Сейчас нам известно, что он находится по адресу 3-я улица Ориенте, № 401, в Сан-Мигеле, просто мы не хотим его пока брать. Зачем?

С операцией «Эль-Кармен» у Кастильо были особые счеты, в ней были убиты три полицейских и комендант этого городка. Главной задачей операции был захват трех винтовок, находившихся в распоряжении национальных гвардейцев гарнизона населенного пункта Эль-Кармен, департамент Ла-Унион. Необходимо было напасть на пост Гвардии, расположенный в центре городка, перебить охрану и захватить оружие. Выполнение задачи было поручено боевой группе под командованием товарища Рене Круса (Чона).