Мы победим! / Тайные тюрьмы Сальвадора - [29]

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В СЕНТЯБРЕ И ОКТЯБРЕ 1976 ГОДА

В Сальвадоре фашистская диктатура возникла как выражение потребности маленькой группы олигархических семей, проводящих в жизнь план модернизации капитализма в стране.

С этой целью всякая форма парламентской оппозиции была ликвидирована, для чего прибегли к уже традиционным подтасовкам на выборах, что особенно проявилось в 1972, 1974, 1976 годах. В 1976 году, например, в выборах участвовала лишь официальная партия, а в 1977-м в ходе подавления протестов, вызванных новым избирательным подлогом, были убиты более двухсот человек.

Одной из самых острых проблем капиталистической экономики Сальвадора является наличие тысяч поденщиков и бедных крестьян, живущих за счет работ по сбору урожаев кофе, хлопка и сахарного тростника, которые занимают в году лишь четыре месяца. Существование этой массы бедных людей необходимо для структуры сальвадорского капитализма, ибо сельскохозяйственная продукция, и кофе в частности, продолжает составлять основу экономики страны. И решить эту проблему невозможно, иначе как полностью переориентировав развитие производительных сил и обеспечив рост благосостояния народных масс. К этой проблеме уже не могут относиться безразлично и финансовые круги, которые хотят удержаться у власти и поэтому стремятся смягчить эксплуатацию крестьян. Для этого они прибегают к мерам, которые, не затрагивая капиталистическую структуру, основанную на эксплуатации крестьянских масс, могли бы их успокоить и привлечь на свою сторону. Поэтому с помощью государственной технократии в лице таких деятелей, как Атилио Вьейтес и другие, почти тайно был разработан проект аграрного закона, поддержанный семьями Пома, Регаладо, де Сола и частично семьей Хилл — Роберто Хиллом, президентом Корпорации развития — одной из самых больших финансовых монополий страны. Принятие закона хоть и незначительно, но затронуло бы интересы таких реакционных землевладельцев, как Гарсия Прието, Райт, Санчес Эрнандес (бывший президент республики) и другие, которым удалось поднять знамя защиты частной собственности и повести за собой всю нефинансовую буржуазию (помещиков и промышленников), создавая режиму сильную оппозицию, которая даже пошатнула его.

Не секрет, что землевладельцы уже утратили возможность что-либо решать, но они не могут допустить, чтобы по прихоти правящей верхушки, представляющей интересы фашиствующей части финансовых кругов, принимались законы, в какой-то мере ущемляющие их интересы. Именно поэтому они основывают Аграрный фронт Восточных районов, а затем и всей республики.

Демагогический закон об аграрном преобразовании Сальвадора преследовал две цели: во-первых, создать массовое реакционное движение во главе с Партией национального примирения, Националистической демократической организацией и Сальвадорским общинным союзом. Это движение могло бы оказать правительству значительную помощь в его антидемократической политике, направленной против всех оппозиционных сил в лице как левых, так и отсталых и реакционных землевладельцев из Аграрного фронта Восточных районов. Во-вторых, поднимая знамя антиолигархической борьбы за интересы народа, правительство могло бы контролировать демократические настроения, возникшие в армии.

Итак, правительство, выступая в качестве представителя финансовой олигархии, выдвинуло скромную программу аграрной реформы, направленной на восстановление своего утраченного престижа. Но землевладельцы и некоторые буржуа подняли крик, ибо для них меры по малейшему улучшению положения трудящихся есть «коммунизм»; поэтому все силы, которые устраивала старая структура, поднялись на ее защиту и быстро организовались в различные фронты, готовые к борьбе. Вот так был основан Аграрный фронт Восточных районов, который вместе с Национальной ассоциацией частных предприятий распространился затем по всей республике.

К шумной кампании в защиту своего «священного права» эксплуатировать трудящихся, как животных, подключилось множество других организаций старых святош и поборников «свободы», поднявшихся также и против революционных сил, которые, как им казалось, в этот раз влияют на действие правительства.

Правительству полковника Молины было бесполезно доказывать им, что модернизация необходима, что реформа предназначалась для укрепления здания эксплуатации и предотвращения его крушения.

Для правительства Молины главное состояло в том, чтобы удержать при себе того, кто, по его мнению, имеет решающее слово в спорах за власть — армию.

В большинстве своем народные массы не поддались на эту правительственную демагогию, ибо знали, что правительство не настолько наивно, чтобы поверить, будто Молина выступит против богачей. Борьба народа против диктатуры и социальной несправедливости не ослабевала, и правительство, которое в эти дни еще раз провозгласило себя защитником интересов народа, продолжало наносить удары посредством уже упомянутых репрессивных органов.

В этот период его положение было весьма непрочным. У правительства всегда были плохие отношения с левыми силами и демократической оппозицией, а сейчас еще возникли серьезные разногласия и с землевладельцами. Единственной поддержкой правительству служили его собственная технократия, группа фашиствующих военных и, конечно же, финансовая олигархия.