Мы ничего им не должны! - [43]

Пиво довольно быстро вышло, стали от нечего делать мерятся силой, Фигнер одолел в армреслинге поочередно всех жандармов кроме сержанта, тот оказался на редкость жилистым мужичком. Поскольку вышла ничья, то дальше пошло в ход гнутие и разгибание сначала железных ложек, а затем и кочерги. Согнуть через колено "сырое железо" – хоть и тяжело, но вполне реально для физически развитого человека, а вот обратная операция доступна очень немногим, Самойлович однако справился с задачей.

– А ты парень не промах! – высоко оценил успехи своего противника "папаша Дюфальи", – Поступай на службу императору, разве это работа для настоящего мужика – с деревом возится?

Спутник Сашки, Александр Самойлойлович Фигнер стал привычно отнекиваться, ссылаясь на юный возраст, да еще на наличие на руках "дурака", о котором следует заботится. Сержант отмахнулся от этих отговорок как от несущественных. Если добровольцем, то в депо возьмут и четырнадцатилетнего, да и убого тоже заберут, руки и ноги есть, а значит в обоз сойдет.

– Я только одного такого силача упомню! – признался начальник жандармов, – В драгунах со мною служил, еще при короле один мулат – Тома. В генералы черномазый прохвост нынче вышел!

И сержант Дюфальи охотно поделился воспоминаниям, не очень то надо сказать, правдоподобным. Якобы его старый товарищ проделывал просто фантастические трюки. В школе верховой езды в манеже он неоднократно развлекался следующим образом: проезжая под перекладиной крыши, хватался за нее руками и приподнимал себя вместе с лошадью, которую зажимал ногами. И это при том, что в меру упитанная "нормандка" весит не менее 700 килограммов, не считая седла, стремян и остальной амуниции.

– Мушкет с земли пальцем за ствол поднять сможешь? – продолжил рассказывать "охотничьи байки" сержант, – А Тома подымал! Ей вы олухи, подайте нам оружие.

На этом испытании Фигнер был посрамлен, впрочем и его соперник тоже, ни тот, ни другой поднять тяжелый мушкет за счет лишь сгибания одного пальца, вставленного в дуло, не сумели. Максимальное достижение – смогли некоторое время удержать оружие в горизонтальном положении. По словам очевидца "легендарный" Тома мог таким способом манипулировать одновременно сразу несколькими ружьями. Скорее всего, явное преувеличение, или у мулата были легкие кавалерийские игрушки-карабины, вроде тех, что нередко попадались трофеями на минувшей войне. Сашку заинтриговала фамилия этого уникума, уж очень она созвучна с другой – "Дюма", а ведь отец известного романиста как раз родом из отдаленной заморской колонии – не то Мадагаскар, не то Маврикий. Спросить к великой досаде было нельзя, он по сценарию – "дурачок", да и на французском выражается кое-как. К великому удивлению российского унтер-офицера оказалось, что во французской армии нижние чины дерутся на дуэлях и как бы без особых для службы последствий. Так вышеупомянутый Тома или Дюма, сержант называл мулата и так и эдак, уложил в поединках как минимум одного противника, и еще двух серьезно ранил.

Ближе к вечеру соизволил явиться долгожданный полицейский комиссар, к слову в отличие от жандармов этот чиновник был в "цивильном" платье и о его звании можно было судить только по трехцветному поясу-кушаку. Весьма скептически выслушав доклад сержанта о стычке с повстанцами и показания свидетелей, "высокое начальство" вдруг неожиданно заинтересовалось Фигнером и его спутником.

– Что это у тебя с собой? Стамески, рубанок, пила? Плотник, что ли? – внимательно рассмотрел "пролетариев" комиссар, еще не старый обладатель великолепной лысины и круглого живота, – Пошли со мной!

Припахали… у господина комиссара на квартире ремонт и отказываться от даровой рабсилы он был не намерен ни под каким предлогом. Поэтому пришлось пару дней им поработать строго по заявленной в трудовой книжке специальности, Фигнер занимался мебелью и дверями, а Сашке, кроме помощи напарнику правил петли, замки и прочую металлическую мелочевку. В этот раз они нарвались более-менее удачно, "хозяин" хоть и не платил за работу, но зато кормил досыта. В следующем департаменте их таким же макаром заставили ремонтировать вместе с другими отловленными "бродягами" дорогу, с большим трудом удалось удрать…

Днем за работой надзирал сам комиссар, после обеда его сменила жена, молодая, некрасивая, длинноносая и на редкость болтливая особа, а вечером хозяйку сменила служанка с хозяйской дочкой. Фигнер, почти сразу же, нашел повод утащить молодую девку куда-то в дальний чулан "забивать гвоздь", а его напарнику досталась на руки ее подопечная, вот только этой подруге от роду было лет пять…

– Как договаривались ранее, тебе младшую из девиц! – посмеялся над ним тезка и в самом деле был у них такой уговор.

Пришлось Александру развлекать и попутно отвлекать маленькую Жанетту, иначе бы она кинулась вслед за своей няней Луизой и узнала бы много нового об отношениях между мужчиной и женщиной, а для такого раннего возраста это преждевременно. Что он только для нее не делал: бумажный голубь привел ребенка в неописуемый восторг, но не только ее, "птичка" вскоре стала добычей хозяйского кота. Рыжий разбойник, поймал на лету и сгреб "ероплан" в зубы, забрался с ним на высокий шкаф, откуда его согнать не было никакой возможности. Фокусы с шариками и монетками девочку не впечатлили, катание на коленке тоже, а вот в качестве "лошадки" Александр ей очень даже понравился… Никогда раньше его не тянуло с детьми возится, а тут что-то увлекся, может быть потому, что девочка немного чертами лица напоминала оставшуюся в России его маленькую свояченицу Машку. Вот только та была худенькая – ребра торчат и животик втянут, Дарья с Глашей все сокрушались: "кормим, кормим дитя – а без толку!", а эта пухленькая и волосы кудряшками.