Мы ничего им не должны! - [156]

Виноградная водка тем и хороша, что в отличие от русской сивухи ее можно употребить много, запах и вкус правда специфические, но к этому быстро привыкаешь. Отечественное же пойло – дрянь еще та, даже самый крепкий мужик осилит лишь полбутылки "белого вина", люди способные выпить штоф целиком считаются уже "одной ногой в могиле".

Дело шло споро и весело, после третьего стакана хозяина строжки-сарайчика, где собственно они и дегустировали продукцию французских виноделов, круто "повело", началось – "бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они".

Грех смеятся над стариками, но у Александра сложилось стойкое впечатление – старперы везде одни и те же, невзирая на страну и век. Вот как примерно выглядел монолог француза, Сашка сравнивал с собственным дедом, тому тоже пришлось хлебнуть лиха в свое время между 1942-ым и 1946-ми годами в качестве солдата.

1. За Веру за Короля! В нашем, отечественном варианте – "За Родину, за Сталина!" Заправский сталинист, пардон – роялист оказывается наш "Мазай", среди старшего поколения в городах Франции отнюдь не редкость.

2. Еб…ные австрияки, в рот их… В нашем варианте – "фашисты" или иногда – "гансы", ну и туда же их поиметь, в то же естественное отверстие.

3. Черножопый корсиканец, его мать… все развалил и похерил. У сашкиного дедушки обычно так – "Гнида меченная!", это если без мата, иначе вариантов было много.

4. Жиды, масоны и англичане… "Жидомасоны и дерьмократы", старые знакомые, ну как же без них, скучно ведь?

5. Наш святой католический народ-броненосец… По разному… чаше просто – наш народ, изредка – православный в смысле "русский". Сильно верующих в роду у Александра как-то не водилось никогда.

6. И концовка – дедок вспомнил, как они какой-то город взяли и славно там все баб и девок пере… оделили вниманием, одним словом. И это, в принципе, хорошо знакомо Александру, причем даже не через воспоминания покойного деда-фронтовика, а – личный опыт.

Фигнер между тем лишь поддакивает дедушке-роялисту и следит, чтоб стакан у него всегда был полон. Сашка же с трудом сдерживает улыбку – даже Герцог и тот оскалился, псине и той смешно…

Примерно час времени, литр крепкой виноградной водки – и сторож полностью деактивирован как минимум до вечера, а с его мохнатым приятелем кое-как сумели поладить миром, еще бы столько колбасы ему скормили.

– Пойду я гляну, что там снаружи! Жди меня здесь. – распорядился командир их маленькой боевой группы и исчез на некоторое время. Предосторожность не лишняя, старый солдат напоследок, прежде чем отключиться окончательно очень громко много чего сказал "хорошего" в адрес "корсиканских содомитов Буонопарте". Как бы кто-нибудь из местных поклонников Бони не проявил бдительность.

Сашка от нечего делать принялся разглядывать убогую обстановку последнего пристанища бывшего королевского гренадера. Смотреть особо не на что, единственное украшение – маленький портретик-литография на стене, на нем – неизвестный нашему современнику деятель в парике дореволюционного времени, может быть – тот самый король, надпись отсутствует. Никаких признаков, что эту халупу посещают хоть время от времени представительницы прекрасного пола нет и в помине. Оно и понятно – "идеальный солдат" своего времени, ни дома, ни семьи, вообще – ничего и никого. В походах досуг воина за отдельную плату скрашивают ушлые маркитантки, праздник наступает лишь когда разрешат сверху "три дня на разграбление" очередного населенного пункта, а это случается не всегда. В мирное время жену заменяют проститутки, что целыми "семьями" селятся возле казарм и прочие случайные подруги на полчаса за полфранка.

Не надо думать, что сердце у такого представителя рода мужского пола обратилось в камень… Сашка вспомнил невольно одного из старых сослуживцев – Матвея, фельдфебеля. Оказывается угрюмый и неразговорчивый нижний чин носил в себе целую трагедию, достойную пера самого Шекспира. При подавления мятежа, было дело – поляков "учили", досталась ему в качестве добычи молоденькая девушка… и рука на нее не поднялась, отпустил ее "целой", тогда еще молодой и горячий Матвейка, а ранее от него ни одна баба или девка так не уходила. А через два дня, когда их эскадрон покидал разбитый в хлам фольварк, он еще раз ее увидел – обезображенный труп девушки лежал на обочине дороги. С тех пор солдат женщин более и никогда не трогал, ни добровольно, ни "принудительно" – зарекся навсегда.

Что еще есть из предметов заслуживающих внимания? Аналог знаменитой "пердянки" у сторожей ВОХРа советских времен – несуразное допотопное ружье стоит в углу. Антиквариат… Александр не удержался и взял чужое оружие в руки. Такого странного сочетания он еще не встречал ни разу. Ствол длинный, значит ружье, а не кавалерийский карабин, но заканчивается он раструбом, как у ручного пулемета Дегтярева или мушкетона века 19-го. Прицельных приспособлений нет и следа, а замок жутко древний – такие еще ни разу в руки Сашке не попадались, а уж сколько всякого хлама они с швейцарцем Бауэром за долгие годы увидели и не счесть.

– Чего уставился на сию пищаль, али свой ненаглядный пулемет нашел? – раздался за спиной знакомый голос, отец-командир легок на помине, – Все чисто брат, пошли наверх!