Мы ничего им не должны! - [134]

Совсем рядом прямо под ними, этажом ниже лихо высадили окно, только жалобно зазвенели осколки стекла внизу по булыжникам мостовой. Отчаянный крик, пронзительный женский визг, словно медленно режут кого-то на куски живьем, да еще тупой пилой. Одна, весьма решительная представительница женского пола попыталась последовать заразительному примеру "летчика"-комиссара, но ее в последний момент перехватили и втащили обратно за длинную юбку. Чего же они так боятся, хотел спросить Александр у "своей", но куда там "чирикает" не останавливаясь, слово не дает вставить. Однако кое-что все же она подсказала, "нравственные полицаи" те еще орлы. Они обязательно изобьют попавшую к ним в руки женщину, могут даже и намеренно покалечить в случае оказания сопротивления – как минимум пальцы сломают для "науки", бывает – изнасилуют, если девка вдруг понравится – шлюха же, ей положено. И всегда стражи закона оберут до последней нитки свою жертву, отнимут все нажитое трудами: от подаренных любовниками украшений до последнего су, зашитого в подол нижней юбки на черный день, и еще саму одежду, если хорошая, снимут и взамен выдадут в тюрьме вшивое рванье. То, что парижская полиция чрезвычайно жестока с этой категорией правонарушителей, Сашка знал и раньше: у него на глазах девка, удирая от полицейского прыгнула в Сену с набережной и утонула – никто ее вылавливать не стал. Они с Фигнером тогда были далеко и не успели помешать, местным же зевакам такое происшествие только лишнее развлечение. Не исключено, что тогда намеренно молодая женщина утопилась, не желая попасть в загребущие лапы стражей закона. Нырять за ней, вытаскивать и откачивать – была сперва такая мысль, да ведь потом придется с полицией общаться, а это пришельцам из далекой России противопоказано. Тут не как там на родине, спасешь кого-нибудь, чарку не нальют и по плечу не похлопают дружески, вместо этого будет обязательное – "Пройдемте в участок!" и протокол. Во Франции положено от казны вознаграждение за спасение утопающего и поэтому каждый случай тщательно расследует, дабы избежать выплат мошенникам. Местные хитрецы наловчились: один изображает тонущего – "Вах дорогой, в последний раз вода пью, обыдно да?", другой – героического спасателя. Полученные премиальные деньги, 20 франков хитрецы делят пополам. Столкнувшись с таким фокусом, власти немедленно приняли меры – пообещали, наоборот, платить вдвое больше за мертвое тело, извлеченное из воды. Это привело к тому, что потенциальные спасатели, завидев тонущего человека, стали дожидаться, когда жертва захлебнется и будет стоить дороже. В результате властями было принято решение вернуться к первоначальному варианту, но за вторичное спасение одного и того же человека вознаграждения не выдавать. Более одного раза топится во Франции теперь можно совершенно бесплатно и без расходов для казны.

Поражал сам масштаб полицейской операции, зачем им столько "заблудших", только в одном доме забрали чуть ли не полсотни душ, а по городу сколько выходит, куда их девают? Оказывается – чисто бизнес и ничего более, по закону задержанные проститутки должны отработать два года в мастерских при специальной женской тюрьме Сальпетриер. Как у префектуры возникает дефицит бесплатной рабсилы, занятой на пошиве солдатского нижнего белья, так и немедленно начинается очередной крестовый поход за нравственность. Девчонка дополнительно сообщила, что раньше при короле было еще хуже, отловленных "развратниц" просто отправляли скопом в заморские владения империи и раздавали в жены каторжникам или солдатам-туземцам в качестве поощрения, надо полагать. Теперь же, при Наполеоне, "гулящих девок" гуманно – британская блокада помогла, ссылают в отдаленные департаменты страны под надзор местной полиции, а там хоть с голоду не подыхай, работы все равно нет. Оказывается, и в старые добрые времена французам жилось не сладко… один отлов бездомных детей и подростков на улицах крупных городов чего стоит: по факту сплошь и рядом хватали наряду с бродяжками порой и "домашних", если гаменов не доставало до спущенной сверху нормы и с последующей отправкой "улова" гребцами на галеры! Третий рейх нервно курит в сторонке, там так кошмарили в основном евреев и цыган, немцев разве что слегка "обижали". Была очень веская причина аборигенам Бастилию в свое снести и мудаку-корольку башку отрубить гильотиной полгода спустя – надоел такой "законный порядок" всем хуже горькой редьки. Вот только не сильно им это помогло по жизни.

"идет охота на волков идет охота… на серых хищников, матерых и еще щенков…" Прямо как в руку, с нижних этажей доносится через распахнутые настежь окна плач, режут слух тоненькие детские голоса, видимо у кого-то из задержанных полицией нравов женщин остались дома малыши, куда их теперь денут, ведь детей в тюрьму отправлять не положено. Бросят видимо прямо в разгромленных холодных квартирах или на улицу выкинут. Вот она хваленая "свобода", когда хочешь – гуляй, хочешь – замерзай, никто тебе не мешает. Между тем наконец полицией одержана в жестоком бою полная победа – коварный враг наголову разбит и пленен, отловленных женщин грузят в подъехавшие к дому воронки-фуры. Набивают плотно, как шпроты в банки – вповалку, на транспорте достигается таким макаром существенная экономия для казны. Перевозка арестованных производилась в Париже в особых фургонах с железными решетками, которые местный народ прозвал "корзинами для салата", поскольку арестантов часто пихали туда "вповалку". Вот одна запоздавшая к шапочному разбору девица истошно верещит на всю улицу, просит и умоляет – дайте ей одеться, срам прикрыть – выдернули же прямо из теплой постели почти в чем мать родила. Да, сейчас… захотела дурочка конфетку, ротик открой пошире, да… за руки ее и за ноги гулящую такую, раскачали молодцы-полицейские и забросили молодую особу прямо поверх остальных товарок в фуру как мешок с тряпьем, и не пискнула. Сашка осторожно приблизился к краю крыши и заглянул вниз, вот он европейский "пушной зверек", собрат российского песца, во всей своей отвратительной красе. Хорошо, хоть он сегодня удачно вывернулся, а равно и девчонке-танцовщице в этот раз повезло, а тем остальным женщинам внизу – увы, он ничем помочь не в силах.