Мы не волшебники, а только учимся - [12]

От волнения она перестала смущаться и опускать глаза после каждого слова.

— Что вы, не переживайте. Вы встретитесь с госпожой Кристианой, как только она придет, — успокоила ее Маринка.

Соня залпом осушила чашку и поморщилась.

— Без сахара невкусно, — посочувствовала Маринка. — Возьмите печенье.

Она поставила вазочку поближе к клиентке, но та отчаянно замотала головой и сунула стиснутые руки между коленей.

— Я не ем печенье.

Маринка с сомнением посмотрела на вазочку. Снабжением корпорации ведал Антонио, а его вкус ни в чем не вызывал нареканий — будь то печенье или мебель. Но возможно, их гостья прилетела из таких высоких сфер, что выбор Антонио казался ей оскорбительным.

— Простите. — Маринка убрала вазочку.

Соня проводила печенье голодными глазами.

В них, как в зеркале, отразилась душевная мука.

— Понимаете, дело в том, что я очень люблю печенье, — еле слышно выдохнула она. — Но я на диете.

Маринка была восхищена:

— У вас изумительная сила воли. Я бы так не смогла. Но печенье я все-таки уберу, чтобы не смущать вас.

Соня душераздирающе вздохнула.

— Это как раз мое самое любимое, — сказала она, когда Маринка снова села. — Я бы могла его есть целыми сутками. Этот сорт, миндальное и еще бисквиты с шоколадной крошкой…

— Это, конечно, не мое дело, — тактично заметила Маринка, — но зачем отказываться от того, что вы любите?

— Потому что мне нужно думать о фигуре. Вы же видите, какая я… — Соня развела руками.

Маринка видела и не находила ничего ужасного. Соня была очень хорошо сложена. Невысокая, со всеми соблазнительными изгибами фигуры, при лице наивного ребенка она обладала телом зрелой женщины. Такое тело не заслуживало того, чтобы о нем отзывались в пренебрежительном тоне. Но Соня чуть не плакала, и Маринка решила не спорить.

— Сейчас многие сидят на диете, — сказала она нейтрально. — Главное, не перегибать палку.

— Ко мне это не относится. — Клиентка раздраженно стукнула себя по ноге. — Ненавижу. Поэтому я к вам и пришла.

Маринка похолодела. И чем же они смогут ей помочь?

— Вы мне поможете? — жалобно спросила Соня.

Маринка собралась с духом и решительно кивнула.

— Я так рада. Вы не представляете себе, как я измучилась… Не могу дальше так жить. Вы для меня — последний шанс.

— Не переживайте, — авторитетно заявила Маринка. — Из любой ситуации есть выход. Главное — верить в себя.

— Я в себя верю. В меня не верят другие. — Соня закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

Маринка совсем растерялась. Что нужно от гадалки такой девушке, как Соня? Красоты у нее предостаточно, с деньгами на первый взгляд нет проблем, о здоровье тоже речи не идет. Несчастная любовь? Маринка призадумалась. Нет, не похоже…

Маринка снова подсела к плачущей девушке:

— Соня, немедленно переставайте плакать. Возьмите себя в руки, пожалуйста. Я не знаю, что у вас стряслось. Надеюсь, что ничего ужасного. Но в любом случае вы должны быть сильной. Как же вы сможете рассказать госпоже Кристиане, в чем дело, если все время плачете? Давайте я налью вам еще кофе.

— Б-без сахара г-гадость… — всхлипнула Соня.

— Тогда чай?

— Я… н-не люблю ч-чай…

— Может быть, простой минеральной воды? С печеньем?

— Я на диете!

— Но вам нужно привести себя в порядок, успокоиться. Нельзя появляться перед госпожой Кристианой в таком виде. Вы помешаете ей работать. А печенье вам поможет.

Соня перестала всхлипывать. Маринка быстро достала печенье, сварила кофе. Соня выпила три чашки с сахаром, съела все печенье в вазочке и на самом деле успокоилась. До десяти оставалось целых пятьдесят минут, и, чтобы скоротать время, она принялась без всякой просьбы изливать Маринке душу. Можно было не беспокоиться, насколько этично обсуждать с клиенткой ее проблемы. Соня была готова обсудить их с кем угодно.

Соня Яровицкая, сколько себя помнила, мечтала о карьере модели. Маленькая Сонечка ничто не любила так сильно, как примерять новые платья и расхаживать в них перед ахающими родственниками. Слова «подиум», «фотосессия», «обложка» рано обогатили ее словарный запас. Сонечка критически разглядывала себя в зеркале, выслушивала восхищенные охи многочисленных родственников и не сомневалась, что ее ожидает блестящая карьера.

Родители ни в чем не смели перечить единственному ребенку. Сонин папа владел сетью цветочных магазинчиков и зарабатывал достаточно, чтобы купить любимой дочке отдельную трехкомнатную квартиру в центре и ежемесячно выдавать на расходы сумму, которую она едва успевала потратить.

На восемнадцатилетие заботливый отец подарил Соне новенькую «тойоту» и одно время подумывал отправить ее учиться за границу. Но тут в делах возникли проблемы, о загранице пришлось забыть. Да и Соня не жаждала получить диплом английского университета.

Она хотела стать моделью. Родители ей не препятствовали, но и не поощряли. Соня собралась учиться в горечанской школе моделей — ее отпустили. Соня вздумала ехать в Москву на курсы — ей запретили. Она пожелала, чтобы лучший фотограф города сделал ей портфолио. Отец без слов оплатил дорогую съемку. Она захотела отослать фотографии в Москву — родители встали на дыбы.

Когда Соня пыталась объяснить, что Москва находится гораздо ближе, чем Лондон, куда они однажды чуть было ее не отправили, Яровицкие-старшие разумно возразили, что это была ошибка и что в любом случае общежитие престижного университета совсем не то же самое, что московское модельное агентство. Они прочли немало ужасных статей о том, через что проходят начинающие модели. Своей дочери они такой судьбы не желали. Если уж мечтает о показах и съемках, пусть занимается этим в Горечанске. Благо и у них есть своя школа моделей, свое агентство. Правда, с перспективами там было туго, но Яровицких это не волновало. К Сониному увлечению они относились как к детской игре. Наиграется малышка и успокоится. А пока пусть лучше побудет перед глазами, чтобы беды какой не вышло.