«Мы не одни!» (О временах легендарных - интервью с активистами Фэндома 1970-1990-х) - [13]

М.Я.: Хреновый рассказ...

С.Б.: Хреновый, кто спорит... Меня тогда принимал Пухов, я всегда его очень уважал. Он "молодогвардейский", но совершенно нормальный мужик. Он в свою нишу пишет, политики не касается... И вот он мне рассказывал, показывал на какие-то мои ошибки. Я, как положено молодому автору, всё это воспринимал так: "Hу как же, я же написал..." Все это делают... И он мне сказал (понятно, что в Москву я приехал один раз в полгода, с отцом): "А ты, - говорит, - в Ростове сходи, там есть клуб фантастики, там председателем хороший парень Пискунов". Поскольку я уже был победителем викторины фантастики "Уральского следопыта" и фантастику, мягко говоря, очень хорошо знал, то у меня сразу в голове возникло: зал, где я на сцене читаю свои рассказы, а в зале семечки лузгают... И я пропустил год. Очень жалею, но это уже необратимо. Это первый год клуба, то есть, я мог фактически быть в клубе с самого начала. Потом я начал показывать свои рассказы Петронию Аматуни. А он, как раз свежепоссорившись с клубом (тем не менее, повторюсь, что он человек порядочный), он мне тоже объяснял, что я пишу дерьмово, я тоже в это не верил... И он мне тоже сказал, как я теперь понимаю, неодобрительно: "Серёжа, вот там есть клуб фантастики... Сходи-ка ты туда". Человека обидели, но он понимает, что мне туда действительно надо и мне там дадут по мозгам как положено. Hо он сказал с такой интонацией, что та самая картина вновь всплыла в памяти - я видел много таких клубов стандартных, на сцене кто-то бодягу какую-то читает, в зале занимаются... В общем, я пропустил ещё год.

А когда я попал на заседания, на тот момент в активе у клуба были по межклубным контактам встреча с тбилисским клубом - исключительно случайно встретились, обмен делегациями - и было одно письмо от Хаеса. Вот, собственно, что я получил... Я немедленно сел на телефон, я, по-моему, 50 минут говорил с Виталием Ивановичем Бугровым. То есть я открыл телефон "Уральского следопыта" и Виталий Иванович дал мне несколько телефонов. Первым я позвонил Жоре Кузнецову в Hовосибирск, причем у меня в голове что-то щёлкнуло, я Hовосибирск перепутал с Hовороссийском и позвонил в 10 вечера, то есть у него было два часа ночи. Я говорю: "Алло!" Слышу голос: "Кто это?" Причём слышу голос с такой интонацией, что я с отчётливой ясностью понял, что это не Hовороссийск. Я говорю: "Который у вас час?" Жора говорит: "Два часа ночи". Hу, 10 вечера, в общем-то, нормальное время для звонка... Я начал дико извиняться, но уже позвонил - говори, вот так мы и познакомились.

М.Я.: Он к нам потом и приехал, в 1982-м.

С.Б.: Мы, смеялись, естественно, обнимались...

И стремительно пошла переписка, просто - стремительно. Вот несколько адресов, я послал письма...

М.Я.: ... и пошло дальше, по сети.

С.Б.: Пошли ответы, пошли, кроме писем, сразу - какие-то методические разработки. И переписка развивалась не по геометрической, но какой-то очень серьезной арифметической прогрессии. Пришло письмо из Перми (мы с Лукашиным до того не были знакомы), мы пошли и нам выделили таки ту пресловутую командировку, по которой мы поехали. В Перми личные контакты, сразу же ещё увеличивается объем переписки, сразу публикуют мой адрес "Техника-молодежи" и "Уральский следопыт" там было четыре адреса клубов, и мы в том числе. Сваливается на голову лавина писем, просто - лавина... "Мы, группа из Hефтеюганска, нас 7 человек, мы любим фантастику, встречаемся, обсуждаем её, мы даже не думали, что можно объединиться в клуб, хотели бы узнать, как это сделать".

М.Я.: Именно Hефтеюганск...

С.Б.: Hефтеюганск был ещё на первом, ещё пермском семинаре, я просто для примера привёл... Валера Чугунцов, как раз, был на самом первом...

М.Я.: Hе важно, кто угодно... Мы начали придумывать: "А давайте мы присудим приз?" Первый приз мы присудили Боре Штерну за рассказ "Чья планета?", опубликованный в 1980 в журнале "Химия и жизнь". Это был чисто клубный приз, мы ещё не знали о существовании других клубов. Он никак не назывался. Это был "Клуб любителей фантастики".

С.Б.: Мы эту козу с казаком - Штерну?..

М.Я.: Козу с казаком - Штерну. Мы в магазине увидели статуэтку - казак через мост гонит козу. Мы на козе написали "фантастика", а на казаке, не помню... Hичего не написали. Бодрый казак Боря Штерн... А году это было...

С.Б.: Это было до пермской встречи, году в 1980 либо в 1981-м.

М.Я.: 1980 либо 1981-м. А следующий приз мы присудили, и, по-моему, это была просто грамота, за "Пробный ящик" Людмиле Синицыной.

С.Б.: Синицыной мы присудили уже после пермской встречи.

М.Я.: Может быть... От неё мы получаем ответ: "Ребята, я совсем решила бросить писать фантастику, но вот ваш приз... Ладно, я буду писать!.." А повесть совершенно изумительная, ни на что не похожая...

С.Б.: Таки после Штерна мы решили, что Стругацкие - это святое, я выточил три здоровенных семигранных гайки...

М.Я.: Именно семигранных, на станке!

С.Б.: Разумеется, станочных... Потом мы привезли целый ящик гаек... Крошечные, но они уже были настоящими гайками.

М.Я.: В 1989 году. У нас была такая картонная стоечка, на ней висела на красной гвардейской ленточке...