Мы не одни - [18]

— Представь, что ты и тетя Люда куда-то идете вдвоем. Допустим, на раздачу консервов. Или в больницу. И тут навстречу из подворотни выруливают вон те ребята в спортивках. Но они не хотят стрельнуть сигаретку, — Артур шагнул к стушевавшемуся подростку. — Им не нужны ваши вещи. Эти ребята хотят вас сожрать.

От услышанного Иван встрепенулся, вытаращил глаза и пролепетал:

— В смысле?

— В прямом, — повстанец подошел на расстояние удара. — Схавать. Схомячить. Заточить. Потому что им не досталось тушенки, а мяса ой как хочется. Думаешь, это страшная сказка? Думаешь, я нагнетаю, чтобы напугать? В конце декабря пропал один из наших по прозвищу Килька. Маленький такой, а дерзкий — меры нет. Ушел в город, отстал от группы и заблудился. Нашли по весне с обглоданными до костей ногами. И знаешь что…

Иван сглотнул и покачал головой, чувствуя колючие волны от затылка до складок на лбу.

— Зубы с клыками я не спутаю — вот что. Поэтому если хочешь выжить и защитить близких — придется переступить через внутреннего труса. Давай, — он свел локти и закрыл перчатками нос и подбородок, — больно никому не будет, не трясись.

— Но мама…

— Мамы не вечные, — умиротворенности парня позавидовал бы и меланх. — Рано или поздно ты назовешь мамой другую женщину. Мамой твоих детей.

— Да я… как-то не думал…

— А придется — жизнь сейчас не та, что раньше. Если все будут строить карьеры и тянуть до тридцати, человечество тупо вымрет. А кому как не нам заботиться о продолжении рода? Мы с Викой решили — как только бледных собак выгоним, так и начнем восстанавливать популяцию. Это будет не завтра и уж точно не сегодня. Ты подрастешь и как раз озаботишься потомством. И ладно трусишь защищать себя, но как можно не вступиться за собственных детей? Поэтому учись, пока я жив.

Драгоценный блокнот отправился в сумку, а обшарпанные перчатки красного цвета — на дрожащие и потные руки. Возясь с застежками-липучками, Иван не мог избавиться от мысли, что Артур все больше напоминает главного героя его повести, только меньше шутит, ну и выглядит не как двуногая овчарка. А в остальном… в остальном Гром целиком и полностью воплощал авторскую мечту стать крутым и популярным, и теперь до мечты в буквальном смысле рукой подать. А точнее — кулаком. И упускать такой шанс — преступление, ведь монетка может встать разок на ребро, но никогда — дважды.

Первый удар по чужой физиономии вышел настолько слабым и неуверенным, что Артур с трудом удержался от хохота. Так обычно бьют маленькие дети — занеся кулак и отправив в цель по широкой дуге. А тут еще и соратники вышли на завтрак и с любопытством наблюдали за поединком века. Иван хотел было бросить все и сбежать куда подальше, но Артур с несвойственной возрасту строгостью сказал:

— Оплошность — не приговор. Никто не рождается с черным поясом или медалями на шее. Не бойся ошибаться — здесь нет идеальных. Падай сколько влезет — пока поднимаешься, ни один пес на тебя не гавкнет. Но если бросишь, если уйдешь… если даже не попытаешься чего-то добиться — ты пропал. Изгои и одиночки не выживали и раньше, а теперь и подавно. Так что смотри внимательно и повторяй.

Иван старался изо всех сил, но бой с тенью окончился полными кроссовками песка, надсадным дыханием и литрами пота — сказалось вечное освобождение от физкультуры, которое правдами и неправдами добывала мать, ведь "ребеночек слабенький и ему нельзя перетруждаться". Парнишка копировал движения Артура во всем, но то и дело шатался, терял равновесие, а один раз чуть не плюхнулся на пятую точку. Но несмотря на неудачи и комичные движения набитой ватой куклы, никто из зрителей не смеялся и не перешептывался, молча наблюдая за тренировкой под гречневую кашу.

Это помогло избавиться от постоянного ощущения пресса со всех сторон, что сдавливал мышцы, мешал дышать и не давал раскрыться в полную силу. Стыд и страх — неразлучные спутники Ивана во всех начинаниях — куда-то подевались, и с каждым разом удары по воздуху становились пусть и не правильнее, но определенно уверенней.

— Двигай корпусом, — подсказал Артур. — Запомни — ты бьешь не рукой, а всем телом. Но самое главное — это не техника, не скорость, не точность и не сила. Знаешь, что самое главное в ударе?

— Нет, — шумно выдохнул ученик.

— Ну-ка, врежь как показал.

Вожак широко расставил ноги, чуть присел и закрылся перчатками. Кивнул — мол, давай, и подросток без задней мысли продемонстрировал все, что успел почерпнуть за полчаса усердных упражнений. Кулак мелькнул к цели, но за секунду до столкновения Артур неожиданно опустил руки и принял тычок открытым лицом. Иван побледнел, распахнутыми глазами глядя на рухнувшего в песок наставника, ойкнул и бросился на помощь. Другие повстанцы вскочили с лавок, детвора загомонила, Вика инстинктивно шагнула к рингу, но замерла на полпути.

— Главное в ударе, — блондин смахнул алую струйку с верхней губы, — это сам удар.

Он встал и по-дружески стукнул окаменевшего от ужаса новичка в плечо.

— Ну как, терпимо? Ничего, со временем привыкнешь. Страшно только в первый раз.

— Д-да… — Иван таращился на свои руки так, словно те по локоть испачкались в крови. — Наверное.