Мы, монстры. Книга 1. Башня - [33]

Трактирщик и этим гостям жаловался на судьбу и наплыв посетителей. Но в конце концов очень сильно постарался — не бесплатно, разумеется — и нашел для них место. На чердаке. Зогров отвели на задний двор. Гремели решеткой и звенели ключом, закрывая на замок. Зогра в конюшне не оставишь. И не умыкнешь, как какую-нибудь лошадь.

Но Йен-то — Йен давеча двух виверн подряд угнал. Почему бы не попробовать теперь с зогром.

Гости долго топали по ступеням, вносили тяжелые мешки и сундуки. Йен, прильнувший уже к двери, слышал каждый шаг, каждый стук, каждое слово. И как трактирщик предложил поужинать, и как хозяин зогров согласился. И как оба, мирно беседуя, направились вниз.

"Слишко удачно..." — отметил про себя, но терять ему было нечего, других вариантов у него не было, а подозревать судьбу в том, что она подложила очередную свинью — бессмысленно. После той, что уже подложена, другие свиньи — и не свиньи вовсе, а какие-нибудь мыши.

Голоса затихли. Йен осторожно вышел в пустой коридор. Ключ от клетки с зограми мог быть либо в комнате на чердаке, либо у их хозяина с собой.

“Сначала чердак, — сказал себе Йен, — потом знакомиться с хозяином".

Рихан игриво заглядывала в маленькое окошко, расположенное в конце коридора.

Йен сделал несколько шагов, вспомнил о том, что сапоги так и не надел, а потом решил, что правильно не надел — тише будет. И кровь уже не сочится — так что даже следов не оставит. И ногам не так больно, как в сапогах. Дверь на чердак была маленькой. В нее можно было войти либо согнувшись, либо ползком. Йен вздохнул, осторожно толкнул ее и с трудом протиснулся внутрь.

Помещение за дверью оказалось выше. В нем у Йена даже почти получилось выпрямиться. Хлам был сложен аккуратной кучей у стены, а у чердачного окошка, спиной к нему, стояла девушка. Такая мелкая, что поначалу показалась ему ребенком. Она обернулась на шум, ожидая увидеть другого, но увидела Йена.

Плечи слишком широкие, отметил Йен, а сама она, будто быстрым росчерком, незавершенным эскизом нарисована. Словно линии забыли сгладить. Нос картошкой, полные губы, рубленые скулы. И маленькие бусинки глаз, которые, впрочем, стали больше, когда она поняла, что к ней вошел чужой.

Она хотела было вскрикнуть, но Йен прыжком оказался рядом, зажал рот ладонью. Прошептал:

— Тихо-тихо, я тебя не обижу. Ладно? Я сейчас уберу руку и…

Она попыталась завизжать, и Йен, тихо выругавшись, вновь накрыл ладонью ее губы.

— Я же попросил тихо! — шепотом, возмутился он. — Я, между прочим, не такой и страшный.

Осторожно убрал руку, и она на этот раз заговорила тихо. Взгляд стал более осмысленным - и черные бусинки глаз злобно сверкнули.

— В зеркало себя видел? — процедила она.

— А у тебя есть? — спросил Йен. — Зеркало? Дай посмотреть, а?

Бусинки снова изумленно округлились.

— Дай! — попытался убедить ее Йен. — Я всерьез начинаю беспокоиться…

Она не дала договорить — вынула из-за пояса маленькое зеркальце и ткнула ему под нос.

— Ч-черт… — ошарашенно прошептал Йен, глядя на себя. — Это же… Да, правильно кричала. Я сам сейчас готов закричать.

Отражение было совершенно не похожим на него. Всклокоченные волосы торчали во все стороны похлеще, чем у Рэя, под глазами залегли черные тени, сами глаза таращились совершенно безумно, а рыжая борода топорщилась клочьями, за которые так и хотелось схватиться и вырвать к чертовой матери.

— Ужасно, — припечатал Йен и вернул ей зеркальце. — Не могу смотреть на это без слез.

— Ты кто такой? — спросила она.

— Жертва обстоятельств, — ответил Йен.

— Жертвы обстоятельств не вламываются в чужие комнаты, — ответила она, чуть прищурилась, и на этот раз Йену показалось, что игриво. Почти как Рихан.

“Рассмотрела, значит, — подумал он, — красоту души под слоем грязи. Умница. Я б не рассмотрел”.

И напомнил:

— Это — не комната. А я не вламывался. Дверь была открыта.

— Ой! — неожиданно испугалась она — вспомнила об открытой двери. И о том, наверное, что ждала кого-то.

И будто в ответ на ее возглас дверь распахнулась и на чердаке появился тот самый хозяин повозки, что говорил с трактирщиком. Этот тоже был приземистым широкоплечим, раза в два старше Йена, и раза в два — ниже. Еще более квадратным он казался из-за широкого бежевого плаща, что был ему слишком длинным — почти волочился по полу. Кроме того, новоприбывший обладал мощной темной бородой и не менее мощным голосом. Почти как у Рэя.

— Ты кто такой?! — взревел он.

— Тише, пожалуйста… — попросил Йен, но дядька его даже не услышал. Продолжил реветь:

— Ты что делаешь рядом с моей женой?!

— Женой? — удивился Йен и шепотом бросил девчонке. — Сочувствую.

— Да что ты себе позволяешь?! — вконец озверел тот.

— А, это ты, значит, услышал? — вскинул брови Йен.

Дядька шагнул к нему и рванул из ножен меч. Йен выхватил у побледневшей девчонки из рук зеркальце и метнул тому в лицо. Ощутимого вреда оно, естественно, не нанесло, но нападающего отвлекло. И Йен успел прыгнуть вперед, перехватить руку с мечом и с размаху ударить противника лбом. Второй удар все же отправил того в отключку.

— Ай, — сказал ему, свалившемуся на пол, Йен и потер лоб. И пожаловался барышне. — Твердый у тебя муж...